"Владимир Рыбин. Золотой капкан" - читать интересную книгу автора

влиянию. Это еще в Саратове сказала ему та, что звалась женой. Молодая и
красивая. А он был не - молод, когда встретил ее. И полюбил, как только
могут любить немолодые, никогда прежде не любившие. Он делал все, что она
хотела, и вначале ей это нравилось. А потом надоело. "Нет в тебе
гордости", - сказала ему. "Твоей хватит на обоих", - пошутил он. Да не вышла
шутка. Нельзя, видно, любить без оглядки. Сладок пряник, да приедается...
"Хоть бы избил меня, что ли", - сказала она в другой раз. Он ужаснулся.
Потом рассмеялся, решив, что над ним подтрунивают. Но она была серьезна.
Маялась, не любя.
Понял он это позднее, уже здесь, в тайге. А тогда был как слепой,
тыкался туда-сюда, не зная, что еще для нее сделать. И дождался слов, от
которых и сейчас, при воспоминании, холодом обдает сердце: "Я люблю другого,
уходи". Никого она не любила, просто сама не знала чего хотела. Так всегда
бывает, когда женщина не любит. Но и это дошло до него позднее. А тогда,
закоченев от ее слов, ничего не помня, собрался и уехал. В эти далекие
места, где служил когда-то пограничником. И отыскал Сашу Ивакина,
замечательного парня, с которым вместе служил на заставе. Он
старшиной-сверхсрочником, а Саша - салажонком-первогодком. Тогдашняя
служебная взаимосимпатия здесь обернулась настоящей дружбой и привела их в
одну геологическую партию...
- А кто видел? - спросил Красюк.
- Кого?
- Тебя. Как ты его столкнул.
- Я видел.
- А свидетели?
- Я видел, - угрюмо повторил Сизов. - Стояли мы вон над тем обрывом. У
меня камень под ногой подвернулся, и я чуть не загремел вниз. Сам-то
удержался, а Сашу, который кинулся ко мне, толкнул. Не нарочно толкнул... Но
лучше бы самому...
- Ну и что?
- А то. Я вот живой, а Саши нету.
- Ты, когда вернулся, сам на себя, что ли, наговорил?
- Ничего не наговаривал. Рассказал, как все было.
- Ну, лопух! - изумился Красюк. - Лопух так лопух! Много видел, но
такое - впервые. Кто тебя за язык тянул? Сказал бы: сам упал.
- Кому?
- Кому, кому... Прокурору.
- А что сказать себе?
Красюк злобно плюнул, взмахнул руками, даже повернулся кругом от
возмущения и снова воззрился на Сизова.
- Ты что - дурак? Или сроду так? Тебе же срок припаяли за здорово
живешь!
- Что срок? Человека-то нет. Друга нет.
- Тьфу ты! Чокнутые эти ученые, совсем чокнутые! Ему-то все равно, а
тебе жить.
- Разве я мог жить после этого?
- Не мог жить на воле - ломай хребет на лесоповале. Тебе помереть не
дадут, начальство за тебя головой отвечает. Ты тут пронумерован, как
ботинок...
- Тут я искупаю свою вину.