"Александр Рыжков. Заточенные души " - читать интересную книгу автора

неудивительно - из Великого мало кто возвращается."
Кич продолжал рассказывать. Про то, как первый прим добился места в
Сенате Западной Картурии. Как страдавшие в Сарбонии от расизма примы подняли
мятеж, навсегда изменивший историю страны...
Было интересно, но от столь стремительного наплыва слов моя голова
начала попросту болеть. Я перебил Кича вопросом про что-то неважное. Он
ответил, и дальше разговор пошел о более приземленных вещах. Сколько женщин
было, какое вино любим, какие азартные игры предпочитаем. В разговор с
радостью встряли Лорк с Кирой, все это время молча слушавшие речи прима.
Зеленые ветки шипели и пузырились соком в костре, а в желудке уже давно
сосало от голода. Самое время зажарить мясо.
Я подошел к верблюду, спящему невдалеке от выхода. Его мокрая песочная
шерсть липла к телу. Привязанные к горбам мешки покачивались в такт дыханию.
Когда я доставал разделанную тушку кролика, верблюд открыл один глаз и
посмотрел на меня. Показалось, что на меня смотрит хищный зверь:
вертикальный желтый зрачок и налитые кровью белки глаз. Но это только
показалось. Всего лишь тупой взгляд потревоженного травоядного. Ни злобы, ни
хищного блеска. Одно только безразличие.
Крольчатина поджаривалась на костре, разбавляя затхлость пещеры
приятным запахом пищи. Стоило только поднести мясо к огню, как за спиной я
услышал шорох: Брок проснулся. На моей памяти нет ни одного случая, когда он
пропускал еду. Первого приготовленного кролика я отдал ему. Знаю, что
по-другому поступить просто не мог. Когда люрт хочет есть, его лучше не
расстраивать. Нам (в том числе и вовремя проснувшемуся Сиру) достались два
остальных кролика.
Алерадус не просыпался. Для него на дне мешка лежала последняя тушка.
Про Бирюка думать не приходилось: он ел раза три в неделю и всегда
что-нибудь живое. Его силы подпитывало не так мясо, как предсмертный страх
пойманной жертвы.
Мягкое мясо с легкостью отходило от костей. Поджаренная корочка
хрустела на зубах. Жир тек по рукам и подбородку. Чем-чем, а отсутствием
аппетита никто из нас не мог похвастаться.
Блаженное чувство набитого под завязку желудка. Все проблемы куда-то
улетучиваются, оставляя тебя с самим собой: довольным и полным готовности к
новым подвигам.
После хорошего обеда не грех и вздремнуть!
Что-то размытое, бесформенное. Оно говорит со мной. Нет, я говорю с
ним. А оно вибрирует, расширяется, обволакивает меня. И молчит. Мне должно
быть страшно. Но я не боюсь. Внутренний голос говорит мне: тебе не стоит
сопротивляться. Тебе нужно принять. Может, это оно мне говорит? А я все
спрашиваю и не получаю ответы. Что со мной? Меня медленно засасывает,
поглощает переливающаяся всеми цветами масса. И говорит. Да, она говорит со
мной. Она говорит, чтобы я принял подарок. Она говорит, что другого выбора
нет. Она хочет от меня того, чего я не могу ей дать. И все затягивает,
залепляет глаза, затекает в рот и нос. Я не могу сопротивляться. Никогда не
мог. Я нужен ему, этому странному расплывчатому существу. Меня несет
стремительный поток. Закручивает, переворачивает, выбрасывает наружу и вновь
поглощает. Разбивает на мелкие кусочки и соединяет воедино. Но, кажется,
соединяет как-то не так. Словно, к моим частичкам прилипли другие. Я теперь
никогда не буду тем, кем был прежде... Летучая мышь?