"Александр Рыжков. Заточенные души " - читать интересную книгу автора

ситуации я бы кинул в него камень или еще что потяжелее, но сейчас этот крик
значил гораздо больше, чем кто-либо мог подумать. Это был наш общий
победоносный клич: мы больше не боимся! Напряжение прошло. Вот уже и Сир
ковыряет палкой невиданное растение, а Брок, пыхтя и ругаясь, лезет к Кичу
на крышу. Только Кира стоит на месте. Но это лишь оттого, что она
рассматривает удивительные узоры на сломленной колонне. Мое внимание
привлекает статуя. Вернее, ноги статуи, поскольку кроме них ничего не
осталось. Чуть больше размером, они совсем не похожи на человеческие. Что
это: голая ступня или причудливый раздвоенный сапог? Две коленные чашечки,
если это чашечки, конечно. Хотя, очень может быть. Страшно даже представить,
что же было дальше, после ног. Интересно, это скульптура ваялась с натуры,
или всего лишь плод воображения мастера?
Меня окрикнул Сир и тут же вручил овечью шкуру. Я так увлекся
размышлениями, что и забыл про холод. Только Кич обошелся без шкуры - он
чувствовал себя здесь прекрасно. Еще бы! Будь у меня столько шерсти на
теле...
Целью нашей экспедиции, в первую очередь, было испытать как можно
больше приключений. Во вторую - что-нибудь дорогостоящее найти. Этические
или духовные вопросы, насколько мне известно, нас интересовали крайне
мало... Возник спор, в каком направлении держать поиски. О том, чтобы
разделиться и пойти кто куда захочет - речи никто не поднимал. Вместе: и
веселей, и безопасней. Сошлись на варианте идти к гигантской секвойе. Не зря
ведь она там растет?
По дороге мы часто останавливались: выбитые окна и двери заброшенных
зданий словно манили. Одно здание мне запомнилось больше остальных: оно было
почти целое и, как мне показалось, из глубины его комнат доносилось
прекрасное пение. Но это был лишь обман слуха, поскольку друзья ничего не
услышали. Дверь лежала у входа словно большой деревянный коврик. Я вошел
внутрь повинуясь какому-то внутреннему порыву. Слабый свет проникал через
трещины и дыры в потолке и стенах. Коридор, в самом конце которого отчетливо
виднелась обитая потускневшей, полопавшейся кожей дверь. Именно там, за этой
дверью, и рождалось прекрасное пение. Не знаю откуда, но я это знал. Каждый
шаг поднимал в воздух облака столетиями оседавшей пыли. Я с брезгливостью
убрал налипшую паутину с лица и волос. И вот я уже у двери. Протягиваю руку
чтобы открыть...
- Ну, что там? - могучим эхом прокатился голос Брока по коридору.
Как следует выругавшись, я ответил:
- Подойди и посмотри.
- Паутину не люблю, - ответил он, разглядывая шелковые сети, в изобилии
разбросанные повсюду.
Я махнул на него рукой и отворил дверь.
Комната...
Смерть...
Я захлопнул дверь и побежал прочь. Врезался в могучую грудь люрта.
- Что такое? - вопрошал Брок, обхватив руками мое бьющееся в панике
тело.
Сбежались остальные.
Некоторое время я не мог ничего сказать связно. Только мямлил
неразборчивые ругательства и упреки самому же себе. Потом взял себя в руки.
- Людей. Я видел там людей, - начал я. - Они были мертвы. Их лица