"Евгений Рысс. Остров Колдун" - читать интересную книгу автора

Мама сама много работала. Оказалось, что в больнице и аппаратов
каких-то не было, и каких-то лекарств не хватало. Она звонила в Мурманск,
волновалась, сердилась. Потом с каждым пароходом стали приходить посылки.
Иногда в Мурманске что-нибудь путали, присылали не то, что надо, и опять
начинались волнения. Потом одному больному надо было сделать операцию, и
мама страшно нервничала и две ночи провела у его постели. В общем, хлопот
хватало. Но настроение у нее было хорошее. Народ здесь оказался славный, в
помощи никто не отказывал.
Одна Валька бушевала. Просто мы замучились: куда мы, туда и она. Никак
ей нельзя было втолковать, что у нас есть свои дела и свои разговоры и
нечего с нами делать девчонке.
Однажды Фома мне сказал:
- Вообще-то я твою Вальку не замечаю, мне все равно, что она есть, что
ее нет. Я в девчонках толку не вижу. Но завтра мне надо с тобой поговорить,
я должен тебе рассказать очень важные вещи, так что ты уж как хочешь, а
приходи один. Мы с тобой уйдем в горы, я там знаю места, где она нас, может
быть, и не найдет. А в становище от нее никак не спрячешься.
Вечером я с трудом заснул, так мне было интересно, о чем хочет
рассказать Фома. А утром, проснувшись, я пошел умываться, вышел из дверей и
убежал. Я решил, что умыться успею в другой раз. А разговор с Фомой о чем-то
важном бывает не каждый день.


[Image003]


Я свистнул под окном у Фомы, и он сразу же вышел. Мы направились к
каменной высокой горе, но оба поглядывали назад. Все нам казалось: сейчас
выскочит Валя и закричит, что мы опять от нее удираем и что она обязательно
хочет с нами. Вот до чего довела нас эта девчонка! Но все обошлось
благополучно, мы взобрались по каменистому склону и зашли в расселину. Тут
Фома успокоился, сел на камень и с облегчением вздохнул.
- Слушай, - сказал он, - дед мой, Фома Тимофеевич, что-то скрипеть
стал.
- Как это - скрипеть?
- Ну, словом, боли какие-то у него, колет где-то. В общем, ерунда
всякая. Ладно. Пошел он к Наталье Евгеньевне, думал - она порошки даст, все
и пройдет, а она, понимаешь, такой разговор повела, что ему, мол, в море
ходить нельзя, надо, мол, на пенсию уходить, или в крайнем случае спокойную
работку на берегу подыскать. Старик, конечно, расстраивается. Без моря-то
как же? Тем более, он и не старый, ему восьмидесяти пяти еще нет, только
осенью исполнится, а она, понимаешь, уперлась. И председатель поддерживает.
Говорит, что раз медицина считает, так нечего спорить. Словом, плохо у нас.
Дед туча тучей, бабка помалкивает, но плачет. И в самом деле, как старику
без моря? Привык.
- Да, - сказал я. - Чего же ты хочешь?
- Может, ты с матерью поговоришь? - хмуро сказал Фома. - Ты объясни ей:
старик только морем держится. Если он на берегу останется, все хворобы на
него нападут. Это уж я верно говорю.
Я задумался. Мне, конечно, очень хотелось помочь Фоме. Да и старик был