"Евгений Рысс. Страх " - читать интересную книгу автора

хотелось. Красота была просто необыкновенная. Вероятно, в таких местах
неведомые гении сочиняли сказки. Сама природа подсказывает здесь образы
загадочные и фантастические. Я ничуть бы не удивился, если бы из лесу вышел
волк и заговорил человеческим голосом или сидящая па берегу лягушка
оказалась заколдованной царевной.
Разговаривать не хотелось. Мы выкупались, хотя вода была очень
холодная, обогрелись у костра и долго молча сидели на берегу.
Потом Глухов сказал:
- Вот иной раз замучаешься, устанешь и все проклянешь. Почему, думаешь,
не сижу я в институте в удобном кресле, за хорошим письменным столом. А
потом попадешь вот в такое место и думаешь: "Нет, правильно я живу, хорошо
живу".
Здесь в лесу Алексей Иванович был совсем не тем человеком, которого я
знал по институту. Я знал авторитетного, эрудированного ученого, суховатого,
всегда идеально выбритого, подтянутого, всегда в свежей рубашке. Он,
казалось, неотделим от институтских кабинетов и аудиторий, от тихого шелеста
страниц и горьковатого запаха старых книг институтской библиотеки.
Здесь передо мной был энергичный путешественник, хорошо умеющий
разжигать костры, готовить пищу, разбивать палатки и укладывать рюкзак,
неутомимый пешеход, знаток птиц и животных. Он казался неотделимым от леса,
от высоких сапог, от простой и грубой одежды, от короткой бороды, от загара.
Трудно было представить себе, что он может носить до блеска начищенные
ботинки, душиться "Шипром", просиживать долгие часы в библиотеке, уверенно и
корректно выступать на ученых советах, небрежным жестом останавливать на
улицах такси.
Утром встали мы рано, подбросили хворосту в костер, сварили кулеш,
плотно поели и отправились дальше. Второй день был не легче первого. Деревья
словно сговорились нас не пускать. На какие только хитрости они не шли!
Пробуешь ногой ствол - как будто крепок, а станешь на него и проваливаешься.
Ветки, словно нарочно, таились, а потом неожиданно нас хватали.
К обеду мы замучились. Сговорились пообедать, когда выйдем к речке - по
карте она была недалеко, но на карте, к сожалению, не указано, насколько
удлиняется путь, когда продираешься сквозь такую чащу. Мы уже решили, что
топографы напутали и никакой речки тут нет. Но топографы оказались людьми
добросовестными. Когда мы совсем потеряли надежду - речка вдруг появилась.
Облегчение вышло небольшое, но мы и за то были благодарны. Все-таки теперь
можно было идти по воде вдоль берега. Сапоги у нас воду не пропускали.
Вообще-то по воде идти трудно, но после чащи нам казалось, что мы просто
прогуливаемся.
Речушка была маленькая, от берега до берега метра три, и неглубокая.
Дно все время было видно. Видимо, что-то мы напутали с картой. Вышли ниже по
течению, чем предполагали, потому что деревенька показалась раньше, чем
должна была показаться по нашим расчетам.
Она стояла при впадении речки в озеро, маленькая деревенька, всего
домов восемь. Несколько лодок на берегу, сети. Тихо здесь было, как в лесу,
даже тише. В лесу ветер шумит в листве, птицы кричат, а тут казалось, что ты
оглох. Собрались мы проситься на ночлег, но Глухов запротестовал.
- Пока гнуса нет, - сказал он, - лучше на вольном воздухе ночевать. Там
спокойнее. Варить будем на костре, спать в палатке. А за имущество
беспокоиться нечего. Уйдем в маршрут и все оставим. Тут воров нет.