"Юрий Сергеевич Рытхеу. Паруса (Рассказ) " - читать интересную книгу автора

выпускали в загон, отгороженный горбылями. Мы часами смотрели, как эти
необыкновенные для наших краев звери рылись плоскими носами в грязи, громко
чавкали.
Между селением и полярной станцией махал крыльями ветродвигатель. Его
тоже привезли на пароходе.
На второй день после того, как радист сообщил свою новость, выяснилось,
что артисты - люди. Это было уже интересно.
С приближением парохода слухи об артистах становились подробнее,
определённее. Но было непонятно: зачем в такое селение, как Уэлен, где в
общем-то хватало одного гармониста - им был моторист полярной станции, -
столько музыкантов да ещё играющих на разных инструментах!
- Не хотят ли они насовсем поселиться в нашем селении? - спросил
Рыпэль, бывший шаман, ныне числящийся руководителем колхозной
самодеятельности.
- Они только на один день, - пояснил директор школы, единственный
среди русских в Уэлене владеющий чукотским языком.
Директор школы был ленинградцем и много интересного рассказал нам об
оркестре.
- Есть же люди, для которых вся жизнь - одно удовольствие - играть
музыку! - с нескрываемой завистью произнёс Рыпэль, узнав, что музыканты за
свою игру получают зарплату.
В этот день дядя решил покрыть свою ярангу новой кожей. Кожа давно
сохла, распяленная на земле воткнутыми моржовыми рёбрами. Когда содрали
старые шкуры, обнажился чёрный закопчённый скелет яранги. В жилище заглянуло
солнце, высветив втоптанную в земляной пол собачью шерсть. Весёлый летний
ветер заиграл меховой занавесью полога. По обычаю помогать дяде пришли
соседи.
Новую покрышку натянули быстро. В яранге сразу стало уютно, жёлтый
тёплый свет залил чоттагин. Я сидел внутри и смотрел, как по новой крыше
ходил дядя и затыкал дыры костяными нерпичьими лопатками. Большая человечья
тень закрывала солнечный свет, и я боялся, что дядя проткнёт новую кожу и
испортит праздник.
Но всё обошлось благополучно. Дядя спустился, и все уселись пить чай.
- Был бы здесь пароход, может, угостил бы я вас настоящим огненным
спиртом, - сказал дядя соседям-помощникам.
- Но ведь он везёт артистов, - напомнил я.
И, будто откликаясь мне, в чоттагин, освещённый жёлтым светом, ворвался
далёкий протяжный гудок.
- Пароход! Артисты! - закричал я и выбежал на улицу.
Сначала я увидел на горизонте дым, а потом уже разглядел под ним белую
надстройку и чёрный корпус, поднимающийся из воды.
- Артистов везут! Артистов везут! - кричал я, сбегая к воде, где уже
готовили вельбот.
Со всех сторон на берег собирались люди. На кривых ногах приковылял
старый полуослепший певец Рентыгыргын, уже потерявший голос.
Он не видел парохода, но, поворачивая к воде то одно, то другое ухо,
жадно ловил пароходный гудок.
Пароход подошёл близко к берегу, и нам было хорошо видно толпящихся на
его палубе людей. И всё же разглядеть на таком расстоянии артистов не было
никакой возможности. Кроме того, я не знал, чем отличается артист от