"Роджер Желязны. Предисловие к роману Фред Сейберхэген. Восточная Империя" - читать интересную книгу автора

во время допросов узников, теперь нашла убежище в подставке для
факела у подножия ведущей наверх лестницы, сразу потеряв интерес к
темным углам помещения. Там она замерла неподвижно, выпученными
глазами провожая своего хозяина, когда тот проходил мимо.
Элслуд и Зарф суетились на краю ямы трехметровой глубины, на
дне которой был прикован старик. Они манипулировали амулетами и
чертили знаки на полу и на стенах. Они, конечно, жестикулировать
могли вполне свободно - на уровне физических действий борьба
проходила почти незаметно, как и можно было ожидать от поединка
магов такого ранга.
Пока один из чародеев Экумена пытался заставить узника
заговорить, второй стоял в стороне, перед приподнятым креслом
сатрапа, совещаясь с ним. Все трое были уверены, что старик вождь,
возможно, один из главных, у тех, кто называл себя Вольным Народом.
Это были банды туземцев, получившие подкрепление в лице упрямых
беженцев с других земель. Скрываясь в горах и непроходимых болотах,
они вели нескончаемую партизанскую войну против Экумена.
Только благодаря чистому везению обычное прочесывание болот
привело к захвату старика. Зарф с отрядом в сорок солдат наткнулся на
него, спящего в лачуге. Теперь Экумен начинал понимать, что, если бы
старик успел проснуться, они бы не смогли его захватить. Даже несмотря
на теперешнее незавидное положение узника, Элслуд и Зарф вместе не
смогли выпытать у него даже имени.
В глубине ямы мерцающий свет факела необычайно ярко
отражался от цепей, сделанных из необычного металла. У ног старика
темнела лужа крови, но ни одна ее капля не принадлежала ему. Перед
ним без признаков жизни лежал один из тюремщиков Экумена. Этот
человек неосторожно приблизился к закованному чародею и был
неприятно удивлен, когда его собственный пыточный нож сам собой
выскользнул из ножен, взлетел в воздух и по самую рукоять вонзился
притупленным клинком в горло своего хозяина. После этого Экумен
приказал всем своим людям удалиться и оставил в помещении только
двух магов.
Позже, когда узник начал выказывать еле заметные признаки
упадка сил, Экумен собрался было снова вызвать тюремщиков, чтобы
выяснить, что могут сделать маленькие ножи и пламя. Но маги
отсоветовали ему делать это, клянясь, что лучший способ продлить
мучения, чтобы извлечь из жертвы полезные сведения,- продолжать
начатое с помощью магии. Их гордость была уязвлена.
Сатрап подумал и предоставил магам делать дело по-своему, а сам
в течение всех долгих часов допроса сидел, внимательно следя за всем
происходящим. У него был высокий лоб и густая темная борода. Он был
одет в простой плащ с черным и бронзовым; его черные сапоги
нетерпеливо шаркали по каменному полу.
Лишь на исходе ночи - впрочем, здесь, в темнице, день и ночь
ничем не отличались друг от друга - старик наконец нарушил молчание.
Он заговорил, обращаясь к Экумену, и его слова, очевидно, не были
заклинанием, ни тайным, ни явным, так как довольно ясно донеслись
через заградительное пространство над ямой для пыток. Когда к концу
речи силы жертвы начали иссякать, Экумен поднялся с кресла и