"Ричард Сабиа. Премьера " - читать интересную книгу автора

наяву" остался позади. Служащий не ушел, пока управляющий делами
вице-президента Сайруса У.Лемсона не пригласил их в кабинет.
Мистер Лемсон предложил молодым людям сесть и молча разглядывал
Джэсона, его малинового цвета бумажные штаны в обтяжку и черную,
переливающуюся куртку, которая подчеркивала стройность мускулистого тела.
"Восемнадцать или больше? - думал он, слегка удивленный. - Этот красивый
великан уже не мальчик".
- Доктор сообщил мне о вас по видеофону, - строгим голосом начал он и
долго разъяснял серьезность их проступка, потом сообщил, что родители
вот-вот прибудут, И он проводил их в конференц-зал, обставленный как
роскошная гостиная.
- Посидите здесь до прихода родителей. На столике есть журналы, а если
пожелаете, можно включить телевизор.
Он закрыл за собой дверь.
- Включить телевизор? - спросил Джэсон.
- Нет, что-то не хочется.
Они уселись на огромную тахту, и Робайна взглянула на брата.
- Джэсон, мне, правда, очень жаль. Опять из-за меня на тебя сыплются
разные беды.
- Не скули, Роби. Ничего страшного не будет. Они расскажут па и ма, па
сделает вид, что закует нас в кандалы, когда мы вернемся в гостиницу, а на
самом деле будет только шагать по комнате мрачный как туча и изведет нас
своими нотациями, чтобы мы чувствовали себя виноватыми. Словом, много
движений и никаких достижений, как у пчелы, увязшей в бочке дегтя.
- Да, конечно, - согласилась Робайна. И робко взглянула на брата. -
Джэсон, а чем кончился эмофильм?
Джэсон возмутился.
- Ну знаешь, Роби, неужто тебе еще мало? Ты слышала, доктор сказал, что
этот последний чуть тебя не угробил.
- Ну, Джэсон, пожалуйста, что тут плохого, ведь ты только расскажешь.
- Все равно плохо! Ты сейчас же опять начнешь трепыхаться.
- Это потому, что никто не умеет рассказывать лучше тебя, ты словно
разыгрываешь все, что произошло.
- Я не разыгрываю, я рассказываю.
- Ну ладно, называй это рассказом, но дома все говорят, что слушать
тебя - то же самое, что смотреть эмофильм. И, пожалуйста, братец Джэй, не
прикидывайся, что ты этого не знаешь и тебе самому это не приятно!
Джэсон не пересказывал конец эмофильма - он воспроизводил его. Он
чудовищем подползал к сестре, и, хотя Робайна затыкала рот кулаком, она не
могла сдержать тихого нервического вскрика. Джэсон хотел было замолчать, но
она умолила его рассказывать дальше. Теперь он был героем, Греггом Мэсоном,
и бился с таинственным врагом, и она, дрожа всем телом, следила за их
схваткой не на жизнь, а на смерть. В последнем, отчаянном сверхчеловеческом
броске Грегг руками разорвал грудь чудовища и вырвал трепетное, сочащееся
сердце. Страшная тварь извивалась по земле, издыхала, покрытая слизью.
Грегг, весь израненный, в крови, с остановившимся от ужаса взглядом,
повернулся и шатаясь кинулся к Робайне.
- Грегг, о Грегг! - с облегчением повторяла Робайна, и слезы катились
по ее щекам.
- Все в порядке, Джоан, - говорил он, утешая ее, - все хорошо. Все уже