"Людмила Николаевна Сабинина. Обломок молнии" - читать интересную книгу автора

- Ну, рабочим-то - не велика беда. У них все свое... А и те, слыхать,
жаловались: с собой на работу кусок тащи. Куда это годится!
- А вот я хочу спросить вас, молодые барышни, - вкрадчиво обратился
Аким Родионыч. - Сардины в столовой бывают или нет? Знаете, этакие коробочки
длинные, сардины. Знаете, наверно?
- Эва, чего захотел. Сардины. - Вера Степановна звучно шлепнула себя по
бокам. - Ты, Родионыч, скажешь! Сардинами их будут кормить! Чего другого
придумал бы, а то - сардины!
И раздосадованная Вера Степановна ушла на веранду.
Люба протерла полотенцем последнюю чашку, поставила ее в ряд с
остальными, покачала головой:
- Килька в томатном соусе бывает. В буфете. Сардин что-то не
заметила. - Она сосредоточенно шмыгнула носом.
- Килька? - живо отозвался Родионыч. - Это маленькие, круглые такие?
- Да килька же, - удивилась Люба, - рыбешка в томате!
- Тара, тара меня интересует, - нетерпеливо потирая руки, пояснил
Родионыч. - Баночки то есть.
- Баночки? - удивилась Люба.
- Ой, девчата, опаздываем! - Иришка вскочила, отряхнула свои
коротенькие потертые брючки, наскоро расправила бантики у висков, помчалась
к калитке.
- Тара обыкновенная, - ответила на ходу Ксана, - маленькая, жестяная!
- Круглая, - серьезно добавила Люба.
Калитка за девчатами захлопнулась.
- Эх, незадача, - бормотал Родионыч, усаживаясь на ступеньку крыльца. -
Круглая! Не годится. Никуда не годится. Дрянь дело. Дело дрянь...
Он посидел еще немного, потом поднялся, захватил свою можжевеловую,
чисто обструганную палку, снял с забора продовольственную сумку - Вера
Степановна сушила ее после мытья - и вышел со двора.

А грядки оказались длинные - конца не видать. До самого горизонта
протянулись четкие параллельные борозды, испещренные нежно-зелеными слабыми
листками капусты и пышными, цветущими кустами сорняков. Каждая девочка
получила по такой грядке.
- Ничего, к полудню управитесь как миленькие, - говорила Прасковья
Семеновна, она была тут бригадиром. - Спины-то молодые, чисто резиновые, не
то, что у нас, пожилых.
Но какое там к полудню, и к вечеру-то управиться мудрено. Солнце жгло,
сорняки - злые, колючие, с цепкими извилистыми корнями. Выдернуть такой куст
непросто. Ксана ухватывала жесткий жилистый пучок обеими руками, изо всей
силы дергала. Зеленая верхушка обрывалась, а корни оставались в земле. Ксана
копалась в земле, нащупывала спутанную проволоку корней. Ситцевая кофтенка
прилипала к потным лопаткам, расстегнутые полы трепыхались на жарком ветру,
и издали Ксана похожа была на суматошную, взъерошенную птицу. То и дело
выпрямлялась, окидывала взглядом поле, где трудился весь девятый "В", за
исключением уехавших на сенокос ребят - отстать боялась. Но девочки были все
тут, рядом, растянулись неровной шеренгой поперек поля. Только Люба
Смолякова ушла далеко вперед, почти тетю Пашу догнала. "Сильная все-таки
Любка, - думала Ксана. - И работать умеет. Вообще она такая. Молчаливая.
Молчит-молчит, а как уж возьмется, только держись...". Поискала глазами