"Жозефина Сакстон. Эдоиза и врачи с планеты Пергамон " - читать интересную книгу автора

Куско, двустворчатое и утконосое зеркала, акушерские мази.
Элоиза сморщилась от отвращения. Все эти железки выглядели холодно и
неприветливо. Ведь цервикальные мазки, наверное, показали, если что-то было
не так с ее детородными органами. Все это было, несомненно, лишь ритуалом,
публичной демонстрацией ее удивительного здоровья. Она расслабилась и стала
рассматривать доктора, специалиста в области гинекологии. Толстый, с бычьей
шеей парень взобрался по розовым пластиковым ступеням и тяжело ступил на
сцену. Он не переставал расчесывать руки. Нервное возбуждение и боль от
лопающейся кожи заставляли егосжимать зубы и кривить подбородок. Белые
клочья эпидермиса, потом дермиса с каплями крови падали на пол сцены. Он
бормотал, что хотя наконец его астма улеглась, но псориаз съел его тело.
Потом он смазал руки составом из маленькой пробирки и огляделся в поисках
пациентки и инструментов. Элоиза взглянула на его воспаленные, мокнущие
руки, вспомнив, что заболевание такого рода не относится к инфекционным.
Доктор покрутил винт, и кресло превратилось в диван с лежащей на нем
Элоизой. Он взял с нижней полки тележки сверкающую чйстотой простыню и
укрыл Элоизу, потом откинул край простыни, открыв часть тела ниже пупка.
- Колени вверх и раздвиньте их.
Под простыней Элоиза, тихонько вздыхая от нетерпения и скуки, изучала
свои ногти. Она негромко вскрикнула, почувствовав введенный в нее холодный
предмет; Боли она не чувствовала, но ее сознание пыталось представить то,
что ей не дано было видеть. Отвратительно лежать под стерильной простыней,
ощущая, как в тебе ковыряется безжизненный инструмент. Должны быть более
приятные способы.
Доктор помял тяжелой рукой ее живот и еще глубже ввел расширитель. Его
любопытство более приличествовало студенту-медику, впервые увидевшему
матку. Его глаз не встретил ничего необычного, лишь влажная, абсолютно
здоровая мышечная ткань. Он повернул крохотное колесико, и матка
раскрылась. Он увидел лишь отчетливое место для зарождения новой жизни. Он
покинул это место. Здесь ему было нечего делать, нечего лечить. Врач собрал
свои инструменты и ушел, предоставив Мэйтрон раскрыть Элоизу и привести
кресло в вертикальное положение. Элоиза снова взглянула в окно и увидела,
что толпа людей была уже у самых дверей. И в этот момент кто-то ударил в
двери, требуя, чтобы его впустили. Среди врачей пронесся гул недовольства.
Им был уже ясен диагноз пациентки, и они хотели быстро закончить формальное
обследование, чтобы отправиться играть в гольф. Как только решится вопрос,
что делать с этой незаконно здоровой девушкой, жизнь пойдет своим чередом.
А теперь кто-то ломится в двери. Один из врачей пошел открывать, другие
кричали, что обследование ведется при закрытых дверях, кто-то орал:
- Что за черт!
Врачи взревели, увидев представшую их взору картину, когда дверь
распахнулась. Снова Врожденные. И они выбрали на этот раз поход на театр. О
Боже!
Вот они стоят и невнятно что-то бормочут - делегация Врожденных со
своим ежегодным прошением о помощи. Они стояли, покачиваясь и крутясь на
месте, беспомощно стояли и требовали. Они истекали соплями, дергались,
стонали и икали, ныли и с вожделением вглядывались в лица врачей. Они опять
пришли, чтобы забрать очередную жертву Удачи, их единственной в жизни
надежды. Они слышали про Элоизу, и теперь она была им нужна. Лишь такая
жертва, как ее совершенное тело, могла им помочь, они были убеждены в этом.