"Ришат Садиев. То день, то вечер..." - читать интересную книгу автора

- И труп в багажнике в придачу, - заключил я.

- Гоша, ты становишься невыносимым, - жестко заметила Ленка.

..Мохов снова занудил про каратистов:

- Настоящие - в Японии.. а игрушечные бьют хуже. но помереть впоне хватит..
а способ защиты умные люди подбирают, исходя из способа нападения. а не
исходя из своих убеждений.. кому они нужны, эти убеждения.. ты плохо знал
Алексея.. он был съемщик и фарца.. и выводить из игры нужно было приемами
его, а не нашего круга - не сработало бы иначе.. это настолько гнилой
человек..

- Хорошо вывел. Аж на тот свет, - бросил я.

Рядом ахнула Ленка, видимо, она не знала, что Лехи больше нет. Потом
выругалась почему-то по-английски:

- If you have planned that situation in common, I think you have also
programmed his death. You are not men, you are home PC-s of two legs! I fak
you, bastards! (если вы планировали ситуацию в целом, я думаю, вы его смерть
тоже планировали; вы не мужчины, вы домашние компьютеры о двух ногах...
непереводимый англ. фольк....., подонки!)

Я понял. что кандидатский экзамен по английскому она сдаст.

- Behave yourselves being in the airport. The rumours you have used had
grown old long ago, - машинально по-английски же сказал Мохов, - He is alive
& healthy. Women of the world, take care off! (ведите себя прилично.
находясь в аэропорту. Сплетни, которыми вы пользуетесь, устарели. Он жив и
здоров. Женщины мира, берегитесь!

Примечание: последняя фраза - название альбома группы "Грэнд Фанк Рэйлроад",
кажется, 1975 года).

- Кто жив? - спросил я, переключая их на русский.

- Алексей Кириллыч, кто же. После реанимации уволился с "Компрессора" и
уехал в Киров. Диагноз - отравление угарным газом, даже ожогов нет. И
прекрасная наружность не пострадала, и мужские достоинства в форме.

- Ты что, проверял? - хихикнула Ленка, приходя в себя.

- Была прощальная гастроль. Перед отбытием в Киров перетрахал пол-Дома
Моделей.

- Убить не убили. а заживо схоронили, - выдавил я.

- А паш-шел ты казъ-зел-л! - рявкнул над ухом Мухов, - трагик ты наш! кто