"Ришат Садиев. То день, то вечер..." - читать интересную книгу автора

пожалуй, полетаешь..

- А зачем нам куда-то лететь? - съязвила Маринка, окидывая аэропорт долгим
прощальным взором, - нас и здесь неплохо кормят!

- Меня пока что кормят философскими исканьями, - мрачно сказал Асан, -
отчего я скоро дойду до язвы. Кто там надысь говорил, что делиться нам
нечем?

- Ну я, - повинился Шура.

- Я прошу тебе все грязные выпады, Шура, - заключил Женик, - если ты
отвезешь нас к Машке и поделишься своим поздним завтраком.

- У меня шведский вариант, - сказала Машка, - кто что найдет, тот то и
съест... или выпьет..

- Это шведский стол, - фыркнул Рахимыч, - а шведский вариант будет позже..
чтобы понимали.. э-эх.. студ-денты... Кажется, всех поздравляю - десятая
сковородка состоялась.


МЫ СПАЛИ В АВТОБУСЕ СТОЯ.


- Вы что, еще не очухались от ночи? Я говорю, десятая сковородка состоялась!
- орал Женик.

Мы спали в автобусе стоя. Передо мной плыли образы белой ночи. Мальчик
скалился голливудским оскалом, пьяный матрос-неформал с октябрятским значком
на кепке что-то кричал в мегафон. Потом таллинская официантка выговаривала
лично мне за всех русских, что их взбитые сливки накрыл наш Чернобыль. Мохов
спал на рояле. Не спасенный нами Визбор пел у костра, утопая в удочках
микрофонов, и звал Кузю. Грохотали безразмерные цеха КамАЗа с непременнейшим
транспарантом "Проезд автомобилей КамАЗ воспрещен", и я плакал, что все вот
это так, как было уже однажды в моей жизни - больше никогда ко мне не
вернется. Слушая старые пленки Гребня и Макара, я буду чувствовать себя
эмигрантом.

Жаркий летний вечер у Мухи, распахнутые окна и чай с вишнями на кухне..
давили вишни с сахаром., а потом заливали кипятком и заваркой.. вишни можно
купить на рынке, сахар - по талонам.. и снова раздавить, но того вечера, как
последнего в жизни ощущения кайфа - больше не будет.. только ностальгия.. от
нее задохнемся.. и ничего не будет там.. дальше.. кроме ностальгии..
задохнемся..

- Но он же задохнулся.. он же все-таки задохнулся.. - шепчет мне Мохов,
когда Асан и наши женщины уходят на кухню.

- И что? - говорю я.