"Герман Садулаев. Апокрифы Чеченской войны (Тетралогия) " - читать интересную книгу автора

души, они такие же, как Большая Душа, только маленькие. И это знание
равнозначно счастью. А в школе нас учат всяким глупостям: математике и
правописанию. Зачем нас чему-то учить? Ведь мы уже и так все знаем. Нам
нужно только вспомнить. Мы все знаем, где-то внутри - и теорему Пифагора, и
расстояние до ближайшей звезды, и, главное, что такое счастье. Но чтобы
вспомнить, мы должны посмотреть на Того, Другого, Который в нас. А когда мы
посмотрим, мы вспомним, да нет, мы поймем, что ничего и никогда не забывали,
и не были ни титанами, ни богами, ни взрослыми, ни детьми, ни министрами, ни
сторожами, ни собаками, ни кошками, ни ласточками, ни мальчиками, ни
девочками, ни русскими, ни чеченцами.

Просто такая была игра.

9. Безмеин

Что я знал о жизни Диньки в те девять месяцев, когда он был далеко от
меня? Я ничего не знал. С одной стороны тот далекий край, Туркмения, был
царством тепла и света. Да, так было положено: Динька, летнее божество,
должен был улетать в сказочную теплую страну - туда, где зимует лето. С
другой стороны, ее не-известность, поту-сторонность: и так тоже должно было
быть, ведь каждую осень божество цветения и жизни отправляется в обитель
смерти. И даже название города, Безмеин - в этом слове мне всегда слышалось
"бездна". Или - "бездна змей". А еще - "без имени". Ведь нет имени у того
места, где обитают мертвые, мы можем назвать его только отрицательно, как
не-то и не-это, другое. И у мертвых тоже нет имени.

Тайна была и в рождении Диньки. Так всегда с божествами, их
происхождение - загадка, миф. Мама у Диньки была, а вот отца не было. Как
может не быть у человека отца? Но у Диньки его не было. Муж его матери,
тихий и спокойный инженер, приходился ему отчимом.

Я знал от своих родителей, что Динькина мама забеременела в Шали от
одного чеченца, они даже называли имя. Но жениться на ней этот чеченец не
стал и даже знать не хотел ничего о своем сыне.

10. Отец

Я создаю все заново, склеиваю, собираю. И иногда мне светло и спокойно.
А иногда больно, очень больно, я даже не хочу думать об этом, не хочу
вспоминать. Но я должен. Иначе мне не найти себя, не выстроить, не собрать
целиком.

Отец. Почему ты бросил меня, отец? Ведь ты и я - это одно, так должно
быть, а ты бросил. Нет, не бросил, ты даже не знал, что я есть, ты не хотел
этого знать, тебе это было не интересно. Почему, почему так, отец?

Из-за тебя, отец, у меня нет и не было в душе ни одного согретого
уголка, только холод, только обида. Из-за тебя я стал ненавидеть свою мать.
Потому что это она во всем виновата, она шлюха, блядь, она пое..лась с
каким-то мерзким ублюдком, с тобой, отец, у нее было бешенство матки, а