"Герман Садулаев. Апокрифы Чеченской войны (Тетралогия) " - читать интересную книгу автора

безразличных и небрежных автоматных очередей добили его.

Таким его и нашли. Таким его хоронили. На лице Ибрагима навечно
запечатлелись боль и детское недоумение.

X

Я помню, какой веселой девчонкой была Индира. Она была младше меня и
жила в соседнем доме с отцом, матерью и братом. Я хорошо помню, что она была
очень веселой. Я вспоминаю об этом потому, что теперь она стала совсем
другой.

Она так же приветлива, так же трудолюбива. Наверное, даже еще более
трудолюбива, чем раньше. Как будто старается забыться в повседневных делах.
Но, похоже, что она разучилась смеяться. И в больших темно-карих глазах
навсегда угас огонек. Вместо него в ее глазах стоят невыплаканные слезы.

Они ехали к родственникам, старались выбраться из зоны бомбежек. Их вез
русский водитель. Машину остановили на блокпосту. Солдаты вытащили водителя
и стали избивать его. Ты что, говорили, чуркам продался? Возишь боевиков? И
били.

В машине сидели боевики: толстый, немного смешной и добрый, как обычно
добры полные люди, Руслан, отец Индиры; боевик Индира - девочка пятнадцати
лет; двенадцатилетний боевик Муса и главный боевик - их мама Фатима.

Руслан вышел из машины. Стал просить: ребята, не бейте водителя. Он же
ничего не сделал. У нас документы есть. Мы к родственникам едем. Можете
машину обыскать. И вот еще возьмите... Руслан полез во внутренний карман и
достал тертую купюру, из последних, приберегаемых на самый крайний случай
денег.

А, чурка, вылез. Солдаты злобно захохотали. Один вскинул автомат...

Очередь... Индира видит, как отец, нелепо взмахнув руками, оседает на
землю... Своего крика она уже не слышит... Не слышит крика брата и мамы...
Она видит как отец... Нет... не надо... В живот... очередь... С нескольких
шагов... А кровь почему-то изо рта... Он не сразу умер... В живот... Он еще
не умер.... Почему-то даже пытался встать.... С разорванным животом... И
падал... Он был жив, когда солдат подошел, спокойно взял из судорожно
дрожащей руки потертую денежную купюру и, пнув умирающего, сказал:

- Ненавижу этих чурок.

XI

К северу от нашего переулка было большое совхозное поле. Обычно его
засевали кукурузой. Или оставляли под паром. Когда поле оставляли под паром,
оно зарастало высоким, в рост человека, чертополохом.