"Екатерина Садур. Перелетные работы" - читать интересную книгу автора

Я улыбнулась Натке и кивнула Аленке. Тогда Аленка робко вышла из-за
Наткиной спины.
- Голубой цветок, - сказала я Аленке и показала василек на обложке. -
Из-за него умер один из братьев, только я не знаю кто. Старший или младший.
- Гы-гы-гы! - засмеялась Аленка и потянулась к конфетам.
Я закрыла коробку. Один ее глаз внимательно смотрел на меня, другой
точно так же, как вчера, съехал к переносице. Я думала, что она так играет,
и тоже попробовала скосить глаза, но мне стало больно.
Натка и тетя Груша сидели на диване. Диван сжался под Наткой.
- Этим летом мы были в деревне у моей мамы. У нее там домик, ну, вы
знаете, колодец при доме, огород, сарайчик с дровами - все как надо, -
рассказывала Натка тете Груше.
Дядя Кирша недовольно рассматривал альбом с фотографиями и не
участвовал в разговоре.
- А Аленка еще той весной бегала вместе с одной местной девочкой. Ту
девочку звали Домна. Домна Чмелева. Очень простое имя...
- Очень простое, - согласилась тетя Груша.
А дядя Кирша только пожал плечами.
- Такие имена сейчас дают только в деревнях, - грустно продол-жала
Натка, - потому что у нас в городе с таким именем просто задразнят...
- У нас в городе с таким именем - никуда! - подтвердила тетя Груша.
- Но я слышала, что скоро и в деревнях перестанут называть детей такими
странными именами. Их просто запретят...
- А имя Леля не запретят? - испугалась я. - Оставят?
- Оставят,- успокоила меня тетя Груша.
И Натка подтвердила:
- Оставят...
И она подняла глаза и оглядела комнату, и следом за ней ком-нату
оглядела тетя Груша. Я подумала, что сейчас снова начнется полет бабочек:
черная бабочка будет преследовать коричневую, а коричневая легко закружится
под потолком; тогда черная бросит пресле-дование и весело пересядет на
мячик, а коричневая заскользит по зеркальной трещине. Но вместо этого
увидела грустные глаза Нат-ки и внимательные, готовые к печали глаза тети
Груши.
- Та девочка Домна была круглая сирота, - продолжила Натка рассказ.
- Сирота... - повторила за ней тетя Груша и придвинулась поближе, чтобы
не пропустить ни слова.
- Она жила у своей крестной Евы Степановны. Ева Степановна очень добрая
женщина и очень богатая. У нее большой огород, свиньи, курочки. Да вот
только Домна совсем ей не помогала, бегала по деревне все дни напролет. Я
ей: "Ты куда, Домнушка, бежишь?", а она мне: "За ветерком!" А ведь ей уже
тринадцатый год. Но ее в деревне не обижают, боятся Евы Степановны... А
Домна ни обедать, ни ужинать домой не приходит. Только ночевать. Все зовут
ее: "Домнушка, иди покушай!", а она не идет. Она мою Аленку полюбила и у нее
одной пищу принимала, да все просила, чтобы та кормила ее из рук -
раз-ламывала хлеб на кусочки и на ладони протягивала ей...
- Та Домна совсем никуда, - подтверждала мне Аленка, - худая, лицо в
рябушках, росту вот такого, - и Аленка присела на корточки и стала ниже
меня. - А ножки у нее еще тоньше, чем у тебя, - и она потрогала меня за
коленку, - вот прямо как мои пальцы у нее ножки. А глазки круглые,