"Екатерина Садур. Зеленая бездна" - читать интересную книгу автора

и только однажды случайно разглядела.
Был конец февраля. Снег уже местами стаял, показав свалявшуюся
прошлогоднюю траву. Ромка бежал вдоль пруда с Митей Козликом и еще какими-то
дворовыми, которых я не знала по именам. Их лица были угрюмыми, скучными, и
только Ромкиного лица я никак не могла увидеть. Он смотрел на Козлика. Они
бежали позади всех.
- Прилагательное - это то, что прилагается к существительному, -
объяснял Козлик на бегу, - и отвечает на вопрос "какой?". Понимаешь?
- Ты только не смейся, Митя, над тем, что у меня случилось, - сказал
Ромка и вдруг остановился. Он снял сапог и следом стащил носок с дыркой на
пальце. Он был одет в теплую куртку, школьные штаны, зимние сапоги. Вернее
сказать, он остался в одном сапоге, а другой держал в руках. Он был весь
закрыт от меня одеждой, и только его лицо, кисти рук и ступня, с розовой
потертостью на мизинце, остались открытыми. Зимой у всех видны только лица и
ладони, а если вдруг где-нибудь в метро среди зимы случайно приподнимется
рукав, открывая бледное запястье, и дальше поползет к локтю, то уже невольно
все взгляды вагона обовьются вокруг этого запястья и вдоль прожилок потекут
за рукав. Поезд трясется под землей, и чья-то слабая рука ухватилась за
поручни, спасаясь от тряски, и серолицые, унылые не сводят с нее глаз. А тут
над осевшим снегом он держал голую ногу, и из распахнутого ворота куртки
торчала тонкая шея.
- Больно? - участливо спросил Козлик.
- Что, не видишь, шкура лопнула?
- Вон уставилась, - показал Козлик на меня.
Ромка тут же обернулся, он думал, что я буду смеяться. А я думала, что
вот белый снег острого холода и над ним - его ступня теплой белизны.
- Иди давай! - крикнул Ромка.
Но я не пошевелилась.
- Что встала? - подтянул Козлик. И даже дворовые где-то далеко
впереди остановились и смотрели на меня.
- Влюбилась? - кривенько усмехнулся Козлик. - Эй, Ромыч, она
влюбилась!
И тогда я засмеялась:
- Назаров, у тебя нога как простокваша!
- Что-что она говорит? - переспросил он Митьку.
- Что ты разул свою простоквашу? - крикнула я. - Простокваша ты
разутая!
Он хотел побежать за мной, но наступил голой ногой на снег и обжегся
холодом. Я отбежала в сторону и стала притопывать и приплясывать на месте,
показывая, как ходит Ромка по снегу в одном сапоге.
- Сейчас получишь! - крикнул Козлик, оскалив тонкое личико. - Ох как
ты сейчас получишь!
Тогда я совсем развеселилась. Я стала приседать и кричать:
"Ме-е-е, Козлятина, ме-е-е!", изображая Козлика, и Козлик за мной
побежал. Он бегал очень быстро, и я думаю, что он бы с легкостью нагнал
меня, если бы по пути мне не встретился подъезд старухи Раисы. Я вбежала к
ней в квартиру, даже не позвонив, потому что она забыла закрыть дверь, и
следом за мной влетели Митька и Ромка.
- Это мой дом! Мой! - кричал Ромка.
- Пошла отсюда! Пошла! - привизгивал Козлик.