"Нина Садур. Панночка (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

мой кум, что если б глупая Шепчиха не испугалась тогда и отдернула Панночку
от своего горла, то и теперь бы жива была, и никто бы с нее кровь не выпил.
Философ. Ребята, отпустите вы меня! Ведь я сирота!

Визжат свиньи.

Явтух. Что ж, что ты сирота. Я ведь сам сирота. Вот и свиней уже режут.
(Входит Хвеська с закусками.) Так что и закусим. А до ночи еще где там...
Она когда еще наступит, ночь-то! (Разливает горилку.) Станет козак целый
божий день тратить, чтоб об ночи думать!
Дорош. Не станет! Нет, не станет!
Спирид. Он лучше пойдет и удавится, чем станет думать.
Хвеська. Красивенький козачик получился, тоненький. Травиночка.
Философ. А что ж, можно и выпить, пожалуй! Горилка добрая у нашего
пана. Что да, то да!

Визжат свиньи.


КАРТИНА ЧЕТВЕРТАЯ
НОЧЬ

Церковь. Посредине черный гроб. Потемневший иконостас, почти без
позолоты. Темные лики святых. Перед темными образами свечи.

Философ. А что ж! Чего тут бояться! Если по науке, то мертвец, он и
есть мертвец, можно сказать, предмет лежачий и ничего больше... да и Бог не
допустит! А вот хорошо, что свечек много тут. Это очень хорошо. (Прилепляет
свечи ко всем иконам, становится светло. Видно, как заброшена церковь, как
глухо и мрачно в ней.) Эх, жаль, что во храме Божием не можно люльку
выкурить! А тепло стало, однако, это от свечек тепло (глядит на иконы.) да
от глазок Младенца Иисуса... Нет, Бог не допустит, и наука против мертвецов.
Все на свете во благо живому человеку, так заведено с начала веков и так
будет всегда... (Сам того не понимая, ходит все ближе к гробу.) И не нужно
живому заглядывать во мрак этот, пускай он кипит себе за чертой жизни,
пускай ему, у него свой закон, а у земли православной... свой. И не побоюсь!
И посмотрю! (Решительно направляется к гробу, но замедляет шаги.) Хотя зачем
смотреть? И что смотреть в этом лице? (Но подходит к гробу и смотрит, и
жмурится, схватившись за сердце.) Глядит, в самое сердце глядит, не
раскрывши очей... (И еще раз глянул и опять схватился.) Нет, не нужно больше
глядеть. То от горилки смущение такое... то не живое лицо, нет.

Философ отходит к крылосу, открывает книгу.

Ты во тьму провалилась, так и лежи. Ты хотела тьмы. К тому же ты теперь
мертвец, тебя, конечно, зло берет, что ты не можешь шевелиться и светлого
дня видеть, с живыми людьми говорить, и ходить, как будто простая девушка, и
что надо тебе во мраке скрежетать с бесами, но значит так тому и быть...
один в свете, а другой... во тьме. Ты сама подумай, Господь так сделал, что
даже простой теплой летней ночи человек не может вынести, а ведь это даже не