"Нина Садур. Панночка (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора Хвеська. Так стучит же, аж в руке отдается! Стучит, куда ж оно денется!
Философ. А то мне чудится, что замолчало. Хвеська. А вы, наоборот, покушайте, силы прибудут, оно еще пуще застукает! (Помогает ему подняться.) Философ. Земля прогибает... Хвеська. Так вы ногами-то упритесь, да сильнее же, и пятками пристукните, сапоги-то на вас хорошие, крепкие. Философ. Ноги гнутся, Хвеська... Хвеська. Да на что вам такие сапоги тогда? И какие такие у вас ноги особые, что гнутся? Ни на ком нету таких сапог, и то не гнутся, а у вас и сапоги наилучшие и все гнутся! Ну! Стойте же прямо! Это ничего! Это у вас переполох! Ночью застудились в церкви с мертвецом. Пройдет от солнышка, растает и сами не заметите. Снова будете веселый! Философ. Хвеська, я уж никогда не буду веселый. Хвеська. Ой, вам ли говорить такое! Такой видный мужчина с такими большими усами! И так грешно говорит! Еще такой веселый будете, что сами удивитесь. Философ. Застряло в груди... Хвеська. Так это понятное дело! Это хоть самого Явтуха засунь в темень к мертвецу, он и усы опустит! Так мертвеца ж скоро закопают да и все дела! Философ. Ох, Хвеська... такие там дела задаются... не расскажешь, в груди застряло. Хвеська (испуганно). И не рассказывайте! Мы тут живем, зачем нам? Философ. Мы тут живем, а оно ворочается, и скрипит, и чавкает. Оно шарит липкими усами, кого зацепить отсюда... ему в рот булку.) Философ (отплевывается). Да задушишь меня, баба! Хвеська. Это хорошие пампушки, из белой муки... сладкие. Для вас пекла. Философ. Для меня? (Изумленно.) Хвеська, какие ж у тебя красивые дрибушки. Кудрявые. Хвеська (поправляет волосы). Тоже скажете, пан Философ. Да и волосы у меня совсем не хороши. Не такие уж черные и не блестящие. Философ. И черные, и блестящие твои волосы, Хвеська, и стрички в них красные и голубые, будто жар и тень вперемежку. Хвеська (потрясенно). Пан Философ, как вы говорить стали? Философ. Как? Хвеська. Будто это не вы говорите, а настоящий важный пан. Философ. Сам не пойму, какая слабость пронзила все мои жилы и кости. Дрянь я стал совсем, не мужчина, не козак, нет. Вот, например, горшки, да? Хвеська. Какие? На плетне, что ли? Философ. Да. Вон те... синие и красные. Хвеська. Вижу. Я их утром повесила просушиться, а что горшки? Философ. Я на них смотрю, Хвеська, вроде это горшки и не горшки в одно и то же время. Хвеська. Как не горшки? Я вижу, что горшки. Философ. Так глазами-то и я вижу. Но вот скажи мне, станет ли нормальный человек с крепкой головой и чистой душой так радоваться горшкам, будто это по крайней мере золотые горшки? Хвеська. А вы что, так сильно им радуетесь? |
|
|