"Нина Садур. Панночка (Пьеса в двух действиях) " - читать интересную книгу автора

положу на тебя свою ножку. А он, дурень, и рад тому: говорит, что не только
ножку, но и сама садись на меня. Панночка подняла свою ножку, и как увидел
он ее нагую, полную и белую ножку, то, говорят, чара так и ошеломила его.
Он, дурень, нагнул спину и, схвативши обеими руками за нагие ее ножки, пошел
скакать, как конь, по всему полю, и куда они ездили, он ничего не мог
сказать; только воротился еле живой, и с той поры иссохнул весь, как щепка;
когда раз пришли на конюшню, то вместо его лежала только куча золы да пустое
ведро: сгорел совсем; сгорел сам собою. А такой был псарь, какого на всем
свете не можно найти.
Дорош. Да. Я сам видел, вот этими своими очами видел то пустое ведро,
что осталось от псаря Микиты. Оно почернело все и смялось, как будто в
адовом пекле черти таскали в нем угли. Я сам псарь, и я так думаю, что
сгорел Микита за нашу Панночку, не пожалел ни воли, ни души, потому как...
Явтух. Все бабы ведьмы.
Дорош. Явтух хорошо сказал.
Хвеська. А про Шепчиху ты слыхал, Философ?
Философ. Нет.
Спирид. Э-ге-ге! Так у вас в бурсе, видно, не слишком большому разуму
учат. Ну, слушай!
Явтух. Про Шепчиху расскажу я.
Спирид. Я расскажу про Шепчиху, потому что Шептун... мой кум.
Явтух. А про Шепчиху расскажу я.
Дорош. Пускай Явтух расскажет, Спирид. Он старей тебя.
Спирид. Пускай.
Явтух. Ну, слушай: у нас есть на селе козак Шептун. Хороший козак! Он
любит иногда украсть и соврать без всякой нужды. Но... хороший козак. Его
хата нс так далеко отсюда. В такую самую пору, как мы теперь сели
вечерять...
Хвеська. А вечерять вы уселись с утра...
Явтух. Как мы теперь сели вечерять. Шептун с жинкою, окончивши вечерю,
легли спать, и так как время было хорошее, то Шепчиха легла на дворе, а
Шептун в хате на лавке; или нет: Шепчиха в хате на лавке, а Шептун на
дворе...
Хвеська. И не на лавке, а на полу легла Шепчиха!
Явтух. А в люльке лежало годовое дитя... не знаю, мужеского или
женского пола. Шепчиха лежала, а потом слышит, что за дверью скребется
собака и воет так, хоть из хаты беги. Она испугалась: ибо бабы такой глупый
народ, что высунь ей под вечер из-за двери язык, то и душа войдет в пятки.
Однако ж думает, дай-ка я ударю по морде проклятую собаку, авось-либо
перестанет выть... и, взявши кочергу, вышла отворить дверь. Не успела она
немного отворить, как собака кинулась промеж ног ее и прямо к детской
люльке. Шепчиха видит, что это уже не собака, а Панночка. Да притом пускай
бы уже Панночка в таком виде, как она ее знала... это еще бы ничего; по вот
вещь и обстоятельство: что она была вся синяя, а глаза горели, как уголь.
Она прокусила дитю горло и стала пить из него кровь. А напившись, Панночка
кинулась к самой Шепчихе, загнала ее на чердак и закусала всю глупую бабу до
смерти. Так вот какие устройства и обольщения бывают! Оно хоть и панского
помету, да все когда ведьма, то ведьма.
Философ. Да, ребята. Я так думаю: раз в мире завелась такая густая
научность, и каждый теперь может объяснить устройство любой вещи и любого