"Сергей Садов. Князь Вольдемар Старинов " - читать интересную книгу автора

учиться только стимул.
- Ага. Вам бы так.
- А я тоже через такое проходил, - Александр Петрович улыбнулся
воспоминаниям. - Неужели ты думаешь, что этот тренажер создали специально
для тебя? Скажу откровенно, меня током било намного сильнее. Из-за возраста
тебе сделали скидку.
- Вас тоже так учили? - удивился я так, что и про все обиды забыл, и
про недавнюю боль.
- Да. И вот смотри... - Александр Петрович поднялся, взял с полки
первую попавшуюся тетрадь и протянул мне. - Открой на любой странице.
Я выполнил просьбу. Наставник забрал тетрадь и секунд пять внимательно
просматривал текст. Закрыл и вернул мне, после чего отправился к столу,
достал чистый лист и принялся быстро писать. Закончил и протянул листок мне.
- Сравни.
Я недоверчиво открыл тетрадь, положил рядом исписанный листок и
старательно зашевелил губами, читая текст там и там, проверяя каждую буковку
в формулах, правильность указанных размеров в чертеже.
- Вот это да!
- Вот видишь. Такая память очень сильно поможет тебе в дальнейшей
учебе.
Дальнейшая учеба меня мало интересовала, но умение Александра Петровича
настолько меня восхитило, что я даже попросил не делать мне никаких скидок
на возраст. Но тут наставник оказался непреклонным.
- Эти параметры выбирал не я, а врачи. Большее напряжение может
оказаться опасным для тебя. Да ты еще и от улицы не отошел - организм
ослаблен. Тебя кормить и кормить.
Это да. Кормили на базе очень хорошо и очень сытно. И никогда не
отказывали в добавке. Но меня убедили не столько слова наставника, сколько
его тон. Он не сюсюкал со мной, как многие взрослые на базе, а разговаривал
как с самостоятельным человеком, действительно стараясь убедить, а не
заставить. А сюсюканье... оно задевало сильнее всего. После полутора лет
жизни на улице я был опытнее многих из здешних так называемых взрослых,
которым никогда не приходилось голодать и добывать себе пропитание в
жестокой борьбе. Тогда я еще не знал о своем диагнозе и не понимал, почему
взрослые порой смотрели на меня с такой жалостью, принимая это на то, что
лишился родителей...
И вот за это уважение к себе я относился к Александру Петровичу лучше,
чем к остальным. Он стал для меня вторым близким другом после Гвоздя...
Гвоздь... Мой спаситель и учитель жизни в этом жестоком мире, который мне
еще предстояло познать. И четвертый близкий человек после родителей и
сестры, которого я потерял, и воспоминание о котором все еще отзывалось в
груди глухой болью. Только много позже я по-настоящему оценил, как много он
для меня сделал. Именно благодаря ему я остался человеком, а не превратился
в зверька - маугли каменных джунглей. И он же уберег меня от многих
соблазнов. И на базе я оказался во многом из-за него - когда он запретил
нам, ничего еще не знавшим и не понимавшим соплякам, над которыми по
какой-то причине решил взять шефство, пробовать всякие "колеса", траву и
другую наркоту. Сам курил и употреблял героин, но нас от этого защитил.
Надеюсь, ему сейчас хорошо на небесах...