"Михаил Садовский. Фитиль для керосинки" - читать интересную книгу автора

сказать, чье сердце воспламенится идеей Миши Садовского.
Передо мной, так называемый, пуримшпиль в 2-х действиях "Подвиг Эсфири",
того же автора, где сольные партии вечных библейских героев перемежаются с
современными народными хорами-комментаторами. Опять-таки хочется
воскликнуть: Композиторы! Отзовитесь!
В нынешней России ставится оригинальная пьеса Садовского по песням и письмам
Александра Вертинского, где самым чудесным образом задействован балет, идут
его мюзиклы, идут спектали в драматических театрах... да, композиторы уже
давно хорошо почувствовали музыкальную интонацию Садовского...
Хорошо помню, как все начиналось... со стихов о музыке.
Мой брат учит Шумана,
Мой брат зубрит Шумана,
Мой брат долбит Шумана...
И больше нет Шумана -
Я слышу бездельника шумного...
Музыка не отрывается от повседневности, но преобразует повседневность и, в
конце концов, возвышает ее. Теперь уже у Садовского целая летопись о музыке
и музыкантах, начиная с Перголези и кончая великим Дмитрием Шостаковичем.
Но, пожалуй, самым удивительным жанром, в котором Садовский проявляет свое
мастерство, внедряясь в чужие стили, - хоровые циклы. Что это значит?
Когда-то в IХХ столетии знаменитый американец Эдуард Мак-Доуэлл создал
"Идиллии Новой Англии" - инструментальные пьесы. Подчеркиваю -
инструментальные. Садовский же почувствовал в них дыхание живого слова и
наделил их словом, расширив поэтические эпиграфы, предпосланные
Мак-Доуэллом. Известный профессор Московской консерватории Владислав
Геннадиевич Соколов необычайно вдохновился этим. Так и родились хоровые
поэмы, выдержавшие уже несколько изданий и ставшие популярными в хоровых
коллективах.
А с течением лет получили новую жизнь произведения Гретри и Рамо, Гайдна и
Бетховена, Листа и Шумана, Грига и Дворжака. Даже инструментальный Сергей
Прокофьев не был обойден его вниманием.
Превращение "абстрактного в конкретное" блягодаря поэтическому слову,
органично впитывающему в себя эмоции и смысл музыкальных мотивов, стало
целым направлением творчества. И думаю, что для Америки это особенно близко.
Именно в этой стране считается нормой, например, петь темы из ноктюрнов
Шопена или симфонической фантазии Чайковского "Ромео и Джульета" тоже со
словами. Если угодно, - это форма популяризации классики. И полагаю, что в
Новом Свете Мишу Садовского, столь чутко отражающего музыку в слове, ждет
успех и на этом поприще.
Наконец, о прозе Садовского.
Затрагивая широкий спектр социально острых проблем, автор отнюдь не
удаляется от музыки. Собственно говоря, музыка, понимаемая достаточно
широко, определяет те литературные жанры, в которых работает Михил
Садовский. Не знаю, нужно ли их называть рассказами или окрестить как-то
иначе. Они порой лишены ярко выраженного сюжета, который в обычном рассказе
движет действие. В этом плане у Садовского много статики. Но вслушайтесь в
нее, в эту статику, внимательно вслушайтесь, и вы наверняка почувствуете
главное: прелесть сердечного расположения к человеку, о котором повествует
писатель. Именно чувство ведет нас за собой, т.е. то, что составляет основу
музыкальности. И заметьте, в литературной стилистике Садовского постоянно