"Анна Саед-Шах. Дурочка. Рассказ (Журнальный вариант)" - читать интересную книгу автора

То ли материально не могут, то ли морально не догадываются- только цветы
носят. Зато я зову Люська, а они - Людмила Ивановна. Но раз уж она так
подарки любит, то пусть в Люськах походит, потерпит.
Отсмеявшись, Люська и говорит:
- Вообще-то, Леночка, у нас кружок для детей.
- Да вы не пожалеете, если меня возьмете! Я замечательно танцую. А еще
петь могу, как Алла Пугачева. Хотите?
- Давай,- скомандовала Люська, и Лена спела "Арлекина", очень похоже.
- Нравится? А они говорят, что я дурочка.
- Это кто говорит?
- Да все. И злые и добрые. Вообще-то добрых больше. Но они тоже очень
злые. Я их спрашиваю: что ж вы такие злые? Не знают. Даже красавицы из
парикмахерской. Я к ним пришла волосы мести. Не для денег, конечно, у меня
государственная пенсия, а чтобы бесплатно покрасили под блондинку.
- А зачем под блондинку?- поинтересовалась Люська.
- Как зачем? У них в парикмахерской все блондинки, очень красивые...
Сначала хвалили, что убираю бесподобно, а как узнали, что желаю блондинкой
стать, смеются. И тоже спрашивают: зачем тебе блондинкой? У тебя волос - с
гулькин нос, лучше купи в аптеке касторовое масло да втирай. Ну я и втираю.
А вы втирали?.
- Нет, милая, мы не втирали,- надменно произнесла Людмила Ивановна,
обидевшись на возможный намек в свой адрес.- И вообще, милая, я же ясно
сказала, что кружок для детей.
- А я и мечтаю, чтоб с детьми.
- Ну Люсь, ну что тебе, жалко? Ты ее с моей Катькой в пару поставь...
И вот когда я вышла на балкон и поинтересовалась оградой, то и Лена сразу
меня вспомнила и давай через двор кричать:
- Тетенька! Спасибо тебе, век не забуду!
С тех пор стоит мне выйти белье развесить или просто подышать - она тут
как тут со своим "спасибо". Глупость, конечно, однако и приятно тоже. Тем
более что народ в наших двух домах все больше простой и к нам,
интеллигентам, отношение особое - недоверчивое, но и уважительное тоже. А
тут эта Лена именно меня из всех выбрала, даже неловко как-то - что уж я
такого особенного сделала? Иногда нарочно весь вечер к балкону не подхожу -
так она голову между прутьев просунет и давай Пугачеву петь, чтоб я
услышала. Сергей мой не злился, только подшучивал: выйди, мол, пожалей
человека, а то всю ночь будет серенады петь.
Так бы все и продолжалось спокойно, но Катька моя, как придет с танцев,
так поет: все дети как дети, а я с Ленкой-дурочкой должна танцевать? Вот
брошу кружок - будете знать!
Я, как всегда, посоветовалась с Сергеем, и зря. Он начал благородными
идеями фигурировать: пусть Катька привыкает, пусть даже переломит себя,
попробует встать над толпой. Этой Лене, говорит, тоже необходимо
самовыражаться. И если они подружатся, то наша Катька тем самым воспитает
себя как личность гуманную и справедливую. И вообще, не отнимайте у Лены
единственной радости жизни.
Я, конечно, выслушала с самым серьезным видом - он не может без этаких
тирад, все-таки в институте десять лет философию преподает.
Сергея я с пониманием выслушала, но подумала; а Катька? У нее, извините
меня, тоже не так уж много радости. И потом, для дурочки танцы -