"Игорь Саенко. Угас Кеклоус" - читать интересную книгу автора

один другого стоите. В стеклянную клетку бы вас - на всеобщее обозрение, в
кунсткамеру... Цивилизации "Кольца", чтоб вам провалиться!
Вирус между тем уже работал вовсю. Глаза у пришельца закатились под
брови, он медленно осел на пол, полы его роскошного плаща раздвинулись,
обнажив дряблое мучнисто-белое тело, на котором вдруг образовались
многочисленные черные дыры, и из этих дыр полезли во все стороны какие-то
зловещие шипящие гады с разверстыми пастями. Впрочем, они тут же обвисли,
как только речь хозяина утратила связность.
- Кванфинг! Бангирач! - выкрикивал Сайгон Интрч, бестолково ерзая на
полу. - Чести не имеет тот, кто ее имеет... Бонфис! Кагарач!.. Мы не
сдаемся... Да здравствуем мы!.. Этого так мы не... Еще... Два и один, два и
один... Ба... Бу... Бы...
Черкашин отвернулся. Какого-либо сожаления, даже самого ничтожного, он
по поводу содеянного не испытывал. Какое-то время, разглядывая флакончик на
свет, он стоял в полной неподвижности, потом распахнул окно и выглянул во
двор. Ничего особенного он там не увидел. Солнце стояло еще достаточно
высоко. Склон холма покрывали крыши утопающих в зелени домов. До самого
горизонта тянулись поля. Еще дальше в синей дымке смутно вырисовывались
похожие на плывущий корабль корпуса Новочеркасской ГРЭС. Справа же из-за
длинной крыши армейской казармы торчали, как перезревшие грибы-дождевики,
черные купола ободранного собора, и над одним из них сверкал надраенный до
нестерпимого блеска крест.
Давешние солдаты, вырывая друг у друга автомат, все еще топтались подле
песочницы.
- Мое! Мое! - кричал один.
- Отдай! Моя очередь! - кричал другой.
А вдруг не получится, подумалось Черкашину тут. Вдруг это действительно
никакая не вакцина, а что-нибудь бесполезное или, того хуже, яд
какой-нибудь... Тогда нам точно кранты.
От этих мыслей у него по телу пробежал озноб.
Ладно, есть только один способ проверить это наверняка.
Он поставил, уже не колеблясь, флакончик на подоконник, сощурился и с
силой ударил по нему мясорубкой. Многочисленные осколки брызнули во все
стороны, словно синие искры, а разлившаяся по подоконнику жидкость, шипя и
пузырясь, стала быстро испаряться. Казалось, будто сама атмосфера, словно
некий больной организм, жадно втягивает ее в себя.
Вроде еще жив, подумал Черкашин, неуверенно улыбаясь. Он смахнул с
подоконника осколки и принялся ждать. Какое-то время не происходило ничего.
Потом, секунд через пятнадцать, позади него вдруг послышалась возня и два
невнятных голоса стали вяло между собой препираться.
- Не пихайся.
- С-сам не пихайс-ся.
- А я говорю, не пихайся.
- С-сам не пихайс-ся.
- Да кто ты такой?!
- А ты кто такой?!
Черкашин обернулся. Два незадачливых космических коммивояжера,
понемногу приходя в себя, толкаясь и переругиваясь, вяло подымались на ноги.
Действует, кажется, подумал Черкашин с облегчением. Он снова поглядел
во двор, но солдаты, все еще борясь за автомат, продолжали натужно топтаться