"В.Сафонов. Дорога на простор." - читать интересную книгу автора

степях, разлужьях и еланях - серебристых против солнца, испещренных
длинными лиловыми тенями - в стороне от солнца. Курганы горбились кой-где,
желтея глинистыми, словно омытыми влагой, осыпями. И небесная чаша нового
дня, чистейшая, без облачка, опиралась краями на дальние земные рубежи,
где все было - свет, и голубизна сгущалась и реяла, как крыло птицы.
Низким, загрубевшим голосом женщина выкликала:
- Гаврюша! Рю-ше-ень-ка!.. - и вслушивалась не столько в ответ,
сколько в свой голос.
Ничто не отвечало ей. На просторе не рождалось эхо, жилец тесноты.
Лишь пестренькая птичка с венцом на голове - удод - кинула свои
остерегающие слова из-за мелких камней.
Женщина хмурилась. Не думала она о том, что делается в станице, не
присматривалась, не прислушивалась, а все же чуяла всем существом, как за
вчерашний горький для нее день ожидание бед и грозы повисло и напряглось в
воздухе. Была обманчива утренняя тишина степи. Новый народ, который
затеснился вокруг, не умещался по куреням; огни жарко горели ночью за
валами, - кто их знает, к какому лиху.
Раздался топот; она обернулась. Конная ватажка показалась из-за
изгиба вала. Ехали в станицу. На всех низких ногайских лошадях - полные,
тяжкие тороки и турсуки. Махотка, все так же хмурясь, глядела, как конники
по одному, гуськом въезжали в станицу по узкой тропке - к задам богатого
куреня Якова Михайлова. Потом подождала немного и кликнула еще. У чьего
огня грелся Гаврюша, сын ее, этой ночью?
По склону в тысячелистнике, ощущая голой кожей рук и спиной тепло
красноватого еще света, женщина сошла в ров, уминая босыми ногами жирную
прохладную, свежеразрытую пахучую землю, уцепилась руками за край рва,
легко напрягшись, выбросила вверх тело, легла животом на край, встала и
пошла к каменьям, где птичка в венце, оберегая для одной себя степной
покой, кричала: "худо тут".
Птичка была права. Тут-то и увидела казачка Махотка недоброго
человека. Скорчившись, он копал землю ножом - было воровское во всей его
ухватке...
И тотчас, не раздумывая, не прикидывая, как поступить, женщина
распласталась за камнем.
Человек казался знакомым, но низко надвинутая шапка мешала разглядеть
его лицо. Он копал торопясь, но долго. Что-то еле слышно звякнуло, он
достал то, что выкопал, скрыл под полой и, не закидывая ямы, пошел прочь;
там, впереди, была балка, падавшая в реку.
Он шел теперь смело и только раз мельком оглянулся. Согнувшись, по
высоким травам Махотка перебежала к реке и берегом, хрустя ракушками,
скоро пошла к устью балки.
На лысом мыске сидел еще человек. Сидел он как-то скучно, как бы в
долгом ожидании, голову подперев руками, невзрачный чернявый мужик в
посконном зипуне с покатыми плечами. "Двое!" И на миг остановилась
казачка. Затем, чтобы миновать второго, вскарабкалась на кручу.
На юру она бежала, пока не открылась балка. Человек спускался по
тропке, придерживая полу. Оседланный гнедой стоял под обрывом.
Казачка увидела выбеленный дождями лошадиный череп на дне балки,
узловатый, обглоданный куст дерезы, к которому был привязан повод, и рябое
лицо человека: то был Савр, прозванный "Оспой", ясырь, пленник казака