"Р.Сафрански. Хайдеггер: германский мастер и его время " - читать интересную книгу автора

психических феноменов: законы превращения физиологических раздражителей в
представления, регулярные ассоциативные структуры в комплексах представлений
и, наконец, сами законы мышления, то есть "логику".
Рассматриваемая под таким углом зрения, "логика" предстает как
естественный феномен психики. Именно в этом и заключается "проблема
психологизма". Ведь естествоиспытатели, исследующие психические феномены,
делают из "логики", этого свода правил мышления, естественный закон
мышления, упуская из виду, что логика эмпирически описывает вовсе не то, как
мы мыслим, а то, как мы должны мыслить, если хотим выработать суждения,
претендующие на истину (к чему, собственно, и стремится любая наука).
Анализируя же мышление как естественный психический феномен, наука попадает
в щекотливое и противоречивое положение. Наука исследует мышление как
закономерно протекающий процесс, но если бы она обратила внимание на саму
себя, то сразу бы обнаружила, что ее собственное мышление вовсе не является
закономерно протекающим процессом. Это мышление не определяется законами, а
ориентируется на определенные правила.
Да и в широкой сфере "мыслимого" логика выступает не как естественный
закон, но как нечто, что значимо лишь постольку, поскольку мы сами придаем
ему значимость.
Как известно, понятие "закон" имеет двоякий смысл: с одной стороны,
"законом" называется то, что регулярно и в силу необходимости происходит
именно так, как происходит; с другой - регулирующий механизм, предписывающий
некоему процессу определенный ход. В первом случае речь идет о законах
бытия, во втором - о законах долженствования. В одном случае законы
описывают то, что есть, во втором - предписывают нечто.


54

Гуссерль в своих исследованиях стремился к тому, чтобы освободить
логику от натурализма и вновь привлечь внимание к ее нормативному, а значит,
духовному характеру. Конечно, логическая работа совершается и в человеческой
психике, но она есть одно из нормативных порождений психики, а вовсе не
естественный закон психической деятельности.
Однако за этим разъяснением сразу же встает другая проблема: каково
соотношение между психическим актом и его результатом, между генезисом мысли
и значимостью ее содержания.
Когда мы считаем: "Два плюс два равно четырем", - это есть психический
акт, но утверждение "два плюс два равно четырем" сохраняет свою значимость и
в том случае, если никакого психического акта не совершается. Результат
счета претендует на некую значимость, независимо от того, в какой голове
"прокрутилась" упомянутая мысль. Тот, кто занимается подсчетом или
производит еще какие-то логические операции, на время становится
сопричастным - не побоимся того, что это звучит в духе Платона, - к
транссубъективному царству духа. Имеющиеся в этом царстве сферы уже
накопленных значений и смыслов при совершении мыслительных актов (которые
могут быть описаны как психические процессы) актуализируются и используются.
Однако формулировка, согласно которой логика не является естественным
законом мышления, а относится к идеальной сфере значимого, двусмысленна, ибо
может быть понята так, что "значимости" суть результат некоей прагматической