"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

не любила больше, вины в том, что стала безразлична. Само это слово внушало
мне ужас. Я знала, что оно, безразличие, и есть козырный туз в любовных
отношениях. И я презирала его. Меня восхищали безумство, постоянству
бескорыстие, даже в какой-то мере преданность. Понадобилось немало лет,
чтобы от беззастенчивости и цинизма прийти к этому. И я пришла. Если бы не
животная, органическая ненависть, питаемая мною к тому, что называют "вкусом
к несчастью", я, конечно, осталась бы с Аланом.
Укрепленная ферма, миниатюрный замок Юлиуса А. Крама был образцом
своего рода. Он был выстроен из массивного камня, в форме подковы, с
окнами-бойницами, подъемными мостами и мебелью в стиле Людовика XIII,
возможно подлинной, если учесть огромное состояние Юлиуса. Несколько оленьих
голов вносили траурную нотку в убранство прихожей. На верхние этажи вела
каменная лестница с перилами из кованого железа. Единственной уступкой
современности была белая куртка дворецкого. Воистину, он лучше бы выглядел в
камзоле. Он хотел взять мой чемодан и, не без причины не найдя его,
извинился. Юлиус четыре или пять раз нервно спросил, все ли в порядке, и, не
дожидаясь ответа, ввел меня в гостиную. Чего здесь только не было: кожаные
диваны, полки с книгами, звериные шкуры и огромные камин, в котором
поспешили разжечь праздничный огонь. Если поразмыслить, не хватало только
одного - собаки. Я спросила у Юлиуса, есть ли собаки. Он ответил, что,
конечно, есть. Они на псарне, где им и подобает быть. Завтра утром он мне их
покажет. А сейчас уже темнеет. Есть легавые, лабрадоры, терьеры и т.д.
Не могу сказать, что я не слушала, поскольку я отвечала ему. Просто
тот, кто его слушал и отвечал, не был мною - такой, как я представляла себя.
Вернулся дворецкий и пригласил нас выпить чего-нибудь. Я накинулась на водку
и проглотила ее одним духом. Юлиус показался обеспокоенным. Сам он, как он
заявил, вот уже скоро тридцать лет пьет только томатный сок. Один из его
дядюшек умер от цирроза, дед тоже. Это наследственная болезнь, которой он
предпочел бы избежать. Я кивнула, а затем, взбодренная, по-видимому, русским
эликсиром, задала вопрос, который не давал мне покоя:
- Как это случилось, что вы приехали ко мне?
- Когда вы не пришли на нашу встречу, на нашу вторую встречу, - начал
Юлиус, - я был очень удивлен...
Я немного поерзала на кожаном диване, спрашивая себя, что могло удивить
его в моем отступничестве. Возможно, сильные мира сего не привыкли, чтобы им
назначали свидание, а потом надували.
- Я был очень удивлен, - продолжал Юлиус, - потому что о нашей встрече
в "Салине" у меня осталось очень приятное, очень теплое воспоминание.
Я кивнула, в очередной раз изумляясь тайнам некоммуникабельности.
- Видите ли, - продолжал Юлиус, - я никогда ни с кем не говорю о себе,
а в тот день я вам признался в том, чего никто не знает, кроме, конечно,
Гарриэт.
Мгновение я глядела на него, недоумевая. Кто эта Гарриэт? Может, от
одного сумасшедшего я попала к другому?
- Той девушки-англичанки, - уточнил Юлиус. - Эта история застряла в
моей голове, в моей жизни, как заноза. Поскольку я играл в ней скорее
смешную роль, я никогда не мог об этом говорить. И вдруг в "Салине" я увидел
в ваших глазах что-то, подсказавшее Мне, что вы не станете смеяться надо
мной. Не могу передать вам, как мне стало хорошо. И вы сами показались мне
такой милой, такой доверчивой... Мне, правда, очень хотелось вас снова