"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

на вид совсем безропотная. Когда я поблагодарила ее и сказала, что это
настоящая находка, она ответила бесцветным голосом, что это входит в ее
обязанности. А во второй половине дня я сидела уже в кабинете Дюкре,
редактора того самого журнала Я не знала, что Ален Малиграс пользуется в
Париже таким влиянием, и была столь же удивлена, как и обрадована, когда,
задав мне несколько вопросов и описав мои обязанности, Дюкре тут же принял
меня в штат с очень приличным жалованьем. Я побежала благодарить Алена
Малиграса. Он почему-то тоже удивился, но был доволен, как и я. Решительно,
я везучая. В тот же .вечер я покинула улицу Спонтини и переехала на новую
квартиру. Опершись на окно, я смотрела с высоты четвертого этажа на газон в
глубине двора и слушала симфонию Малера, лившуюся из радиоприемника, который
любезно предложила мне хозяйка. И вдруг я ощутила себя практичной,
независимой и восхитительно свободной. В свое оправдание могу сказать, что
от рождения была крайне наивна и таковой осталась.
Все в том же порыве я позвонила Алану. Он ответил спокойным тихим
голосом, удивившим меня. Я назначила ему свидание, завтра, около
одиннадцати. Он ответил: "Да, конечно, я буду ждать тебя здесь", но я
решительно отказалась. Я ощущала себя отныне одной из тех женщин с головой -
героинь дамских еженедельников, - которые чудесным образом лишены нервов и
со знанием дела обеспечивают счастье своего мужа, детей, шефа и консьержки.
Короче говоря, этот головокружительный образ придал, по-видимому,
решительности моему голосу, потому что Алан сдался и согласился встретиться
в старом кафе на авеню Турвиль. Я проснулась все с тем же чувством энергии,
воли и отправилась на наше свидание в уверенности, что для меня начинается
новая жизнь. Алан уже пришел. Чашка кофе стояла перед ним. Он встал мне
навстречу, отодвинул столик и помог снять пальто с самым непринужденным
видом. Может, все уладится? Может, эти три недели были ночным кошмаром, а
может, и все эти три года - наваждение? Может, сидящий передо мной молодой
человек, - хорошо выбритый, в темном костюме, с учтивыми манерами, -
наконец-то поймет меня?
- Алан, - сказала я, - я решила немного пожить одна. Я нашла работу,
небольшую студию и думаю, что так будет гораздо лучше и для тебя, и для
меня.
Он вежливо кивнул головой. Вид у него был немного сонный.
- Что за работа? - спросил он.
- В журнале, в искусствоведческом журнале, которым руководит друг Алена
Малиграса. Знаешь, Ален был так любезен.
К счастью, я могла сказать ему об Алене. Он был староват, чтобы вызвать
у него ревность.
- Очень хорошо, - сказал он, - ты быстро устроилась... или это
давнишний план?
- Удача, - необдуманно ответила я, - или, вернее, две удачи: квартира и
работа.
Лицо его становилось все более сонным, все более добродушным.
- Большая у тебя квартира?
- Нет, - ответила я, - одна комната, что-то вроде гостиной, но
спокойная.
- А что мне делать с нашей квартирой?
- Это зависит от тебя. Останешься ли ты в Париже или вернешься в
Америку.