"Франсуаза Саган. Потерянный профиль" - читать интересную книгу автора

С тех пор, как я познакомилась с Аланом, мои редкие приключения с
мужчинами походили на историю с пианистом из Нассо. Да, впервые за пять лет
сердце мое билось от того, что у меня назначена с кем-то встреча.
В десять вечера пес уже спал, а Луи, наконец, понемногу заговорил о
себе.
- Наверное, я показался вам грубияном, - сказал он, - в тот раз, когда
мы увиделись впервые. На самом деле вы мне сразу понравились, а когда я
понял, что вы та женщина, о которой говорил Дидье, и принадлежите к
обществу, которого я не выношу, я так был разочарован, пришел в такую
ярость, что показался отвратительным. - Он замолчал и быстро повернулся ко
мне: - Правда, в тот самый момент, как вы вошли в бар, и я вам подал газету,
я подумал, что однажды вы станете моей, а через три минуты, открыв, что вы
принадлежите Юлиусу А. Краму, я сходил с ума от ревности и разочарования.
- Как все быстро у вас, - сказала я.
- Да, я всегда решал все быстро, даже очень. Когда наши родители
умерли, оставив нам большое мебельное дело, я решил, что предоставлю Дидье
заниматься им как в отношении рекламы, так и коммерческой стороной. Я учился
на ветеринара и сбежал в Солонь, мне там лучше. Дидье обожает Париж, музей,
выставки и этих людей, которых я не выношу.
- В чем вы можете их упрекнуть?
- Ни в чем конкретно. Они мертвы. Они живут постольку, поскольку у них
есть, состояние, поскольку они играют какую-то роль. Я их считаю опасными.
Часто общение с ними превращает в грустного пленника.
- Их пленником можно стать, лишь завися от них, - ответила я.
- Всегда зависишь от людей, с которыми живешь. Потому я и пришел в
ужас, узнав, что вы с Юлиусом А. Краном. Это человек холодный, как лед, и в
то же время неистовый...
Я перебила его:
- Во-первых, я не с Юлиусом А. Крамом.
- Теперь я думаю, что да, - сказал он.
- И, кроме того, - прибавила я, - он всегда был безукоризнен по
отношению ко мне, очень мил и бескорыстен.
- В конце концов, я поверю, что вам только двенадцать лет, - сказал
он. - Я все думаю, как мне добиться, чтобы вы поняли, что, вам угрожает. Но
я добьюсь.
Он протянул руку и привлек меня к себе. Сердце мое адски колотилось. Он
обнял меня, и мгновение оставался недвижим, прижавшись щекой к моему лбу. Я
чувствовала, как он дрожит. Потом он поцеловал меня. И тысячи фанфар желания
запели, кровь забила тысячей тамтамов в наших жилах, и тысячи скрипок
заиграли для нас вальс наслаждения.
Позже, ночью, лежа рядом, мы шептали друг другу страстные слова,
горевали, как это мы не встретились десятью годами раньше, и спрашивали
себя, как мы могли жить до сих пор. А собака спала под столом, такая же
невинная, как мы теперь.
Я его любила. Я не знала, за что, почему именно его, почему так
внезапно, почему так сильно - просто я его любила. Достаточно было одной
ночи, чтобы моя жизнь стала похожей на знаменитое яблоко, такое круглое,
налитое, и чтобы, когда он уехал, я ощутила себя только что отрезанной
половинкой этого яблока, чувствительной лишь ко всему, что исходит от него,
и ни к чему другому. Одним прыжком из царства одиночества я перескочила в