"А.Сахаров(ред). Алексей Михайлович ("Романовы" #4) " - читать интересную книгу автора

подтолкнул двух молодцов.
- А вот, батюшка государь, - проговорил он густым басом, - привел
сынков двух своих, Никифора да Якова, прикажи и им потешить твою царскую
милость.
Два рослых, здоровых парня, переминаясь с ноги на ногу, неловко стояли
и поглядывали исподлобья, то и дело кланяясь.
- Не раз приводилось мне потешить государя батюшку, царя Михаила
Федоровича, - продолжал Богдан Озорной, - и милость я его государскую к себе
не раз видел, а ноне, вишь ты, старость одолевать стала, да и рука вот
десная, как в позапрошлом лете помял ее мохнатый, что-то неладно ходит. Так,
может, парни замест меня теперь потешат твои царские очи.
- Ладно! - сказал Алексей Михайлович. - Который из них старше-то? Пусть
он и начинает, а мы посмотрим...
Охотники один за другим исчезли в крытом переходе. На арене остался
только Никифор Озорной.
Он огляделся - кругом стена, стена крепкая, которую не сломаешь, через
которую не перепрыгнешь в случае опасности. Но он не думал об опасности, он
спокойно ожидал противника и отошел на ту сторону круга, которая была как
раз против дверец крытого перехода.
Прошло несколько мгновений, зрители затаили дыхание.
На крыльце царском старые и молодые бояре сидели величаво, неподвижно.
Царь Алексей Михайлович нетерпеливо, сам не замечая того, слегка
притопывал ногою и не мигая смотрел прямо на арену.
Вот близко, совсем близко раздался глухой рев, дверцы распахнулись, и
громадный медведь показался оттуда. Медленно качая головою и изумленно
оглядываясь по сторонам, он, очевидно, сразу не мог понять, где он и что это
делается вокруг него. Но вот его маленькие, злобно горящие глаза
остановились на человеке, бывшем перед ним на таком близком расстоянии.
Медведь дрогнул, грозно зарычал, поднялся на задние лапы и прямо пошел на
человека.
Как будто электрическая искра пробежала между зрителями. Опять
раздались женские взвизгиванья, но уже никто не обращал на них внимания: все
глядели, раскрыв рты и затаив дыхание, на арену.
Никифор Озорной быстро перекрестился, выставил вперед рогатину,
отставил ногу и, напрягшись всеми мускулами, ждал противника. Медведь был
уже совсем перед ним: неловкое движение, дрогнет рука, не хватит силы - и
все пропало: зверь кинется на человека и начнет ломать его... Но Никифор не
дрогнул, только глаза его странно, лихорадочно горели. В нем самом проснулся
зверь, проснулись злость и отвага. Ловким движением он направил рогатину и
сразу всадил ее в грудь медведя, между двумя передними лапами.
Радостный гул пронесся по двору.
Царь невольно привстал со своего места и перекрестился.
Медведь ревел отчаянно и напирал на охотника. Но тот стоял неподвижно,
не дрогнув ни одним могучим членом, крепко держал рогатину у ноги своей
тупым концом, а острый все глубже и глубже входил в грудь зверя. Кругом
белый снег уже начинал обагряться кровью, от которой шел легкий пар в
морозном воздухе.
Медведь еще продолжал стоять. Его рев раздавался все громче и громче,
но теперь в этом реве слышались совсем новые звуки. Еще миг, еще одно
неуловимое движение со стороны Никифора - и громадный зверь повалился всей