"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

заповедь".
Подобные призывы быстро находили отклик среди тех, к кому они были
адресованы. Получение земли, освобождение от крепостного ярма, свобода
религиозных верований - все это не могло не волновать и не воодушевлять
простых людей. Они массами переходили к Пугачеву и его атаманам, которые
появлялись то там, то тут, собирали и возглавляли повстанческие отряды. К
примеру, оренбургские власти затребовали себе на помощь отряд башкир, и 400
человек отправились к Оренбургу, но явились на службу не к Рейнсдорпу, а к
Пугачеву. Вскоре туда же, в Башкирию, приехал сержант Белов из Таналыкской
крепости по приказу Корфа. Ему предстояло собрать башкир для защиты
Верхне-Яицкой линии. Сержант застал местные селения в состоянии сильного
брожения - всюду читали пугачевский указ, привезенный из Каргалипской
слободы. Многие были вооружены. В ответ на требования Белова жители
отвечали, что идут не к Корфу, а к самому "государю". Действительно, вскоре
в повстанческий лагерь явились Емансары Епаров (Еман-Сарай), 500 воинов и
Кинзе Арсланов с таким же отрядом. Пугачев наградил всех башкир, приказав
выдать им по рублю, и обоих командиров - башкирских старшин.
Указы Пугачева появлялись в крепостях и форпостах. Их читали в народе,
и от этого происходило немало волнений. Многие казаки, башкиры не слушали
командиров, бежали к восставшим, отказывались идти на соединение с
назначенными против Пугачева отрядами. Даже Корф, получив указ Пугачева с
требованием о подданстве, пришел в некоторое смущение - сообщая о нем
коменданту Верхне-Яицкой линии Е.А. Ступишину, он писал: "а как штиль в оном
(указе. - В. Б. ) явствует на склад крестьянский, следовательно, потому и
надобно думать: сие несправедливо". Интересно, что среди команд, прибывших к
Корфу в Верхне-Озериую крепость, тоже появился указ Пугачева. Его привез
Тимофей Красильников, казак из городка Табынска, сумевший съездить в стан к
повстанцам. По дороге в Верхне-Озерную он ехал впереди всего казачьего
отряда, показывал всему народу указ "императора". По прибытии в крепость его
отобрал силой сам Корф, у которого Красильников потребовал прочитать указ
всему народу. Собравшаяся толпа бросилась из крепости в лагерь, разбитый
казаками под ее стенами. Табынцы кричали:
- Ступай на конь и бери ружья!
Корф послал вдогонку регулярный отряд, и тот атаковал казаков. Двух
табынцев арестовали. Остальные ускакали в разные стороны - некоторые совсем
не возвратились, других вернули "ласкательством" - с помощью уговоров и
обещаний. Но, поскольку побеги продолжались, бригадир приказал всю
иррегулярную команду ввести в крепость, перемешать ее с солдатами. Но и
после этого беспокойство его не оставляло - в крепостном гарнизоне
находилось около двух сотен польских конфедератов, на которых, естественно,
положиться было трудно; начались набеги казахских отрядов, один из них даже
штурмовал Губерлинскую крепость. Неспокойно было в других местах. Комендант
Зелаирской крепости поручик Долгоносое сообщал Ступишину, что в его
гарнизоне - всего одна рота Озерного гарнизонного батальона, более половины
чинов ее составляют те же польские конфедераты, "на коих надежды верной к
сохранению верноподданных уповать неможно, ибо они, как я разведал, не хотят
за Россию стоять".
Представители Пугачева появлялись в крепостях, селениях, на заводах,
население которых, отвечая на его призывы, поднималось на борьбу. Помещики и
заводчики, приказчики и управители бежали, спасаясь от гнева восставших.