"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

скорый огонь из ружей. В самый драматический момент схватки егерская
команда, действуя по приказу губернатора, зашла в тыл нападающим и открыла
по ним губительную пальбу. Повстанцы смешались, а в это время перешли в
штыковую атаку защитники вала. Пугачевцы отступили, их предводитель чуть
было не попал в плен. И в этот день восставшие, несмотря на стойкость,
мужество, бесстрашие, проявленные во время боя, не смогли одолеть более
организованного и опытного противника, хотя оренбургские власти признавали,
что штурм 2 ноября отличался особой решительностью пугачевцев: "Как не
сильно было означенное, но 22 число октября, злодейское устремление к
городу, но сего 2 числа ноября произведенное ими несравненно было сильнее и
отважнее"; в Оренбурге, по их же сообщению, "народ был отчаян в жизни".
Неудачный штурм не внес уныния в ряды восставших. Пугачев думает о том,
чтобы взять город с помощью казаков, яицких и оренбургских, служивших у
Рейнсдориа. Он вызвал к себе Падурова, одного из влиятельных на Яике
казаков. В разговоре с ним обрисовал свой план:
- Я намерен к городу послать казаков на переговорку, чтобы жители, не
доводя себя до конечной погибели, сдались мне. Напиши-ка ты от себя к
оренбургскому атаману Василию Могутову да к яицкому старшине Мартемьяну
Бородину, чтоб они, если желают получить от меня за противность их прощение,
уговаривали бы городских солдат и казаков, а равно губернатора и всех
командиров сдать город и покориться мне в подданство. Ты их обнадежь, что я,
право, ничего им не сделаю и прощу. Если же они не сдадутся и мне удастся
штурмом город взять, то тогда я поступлю с ними безо всякой пощады. Ты
уверяй их в тех письмах, что я точно Петр III, да опиши притом и мои
приметы, вот какие: верхнего напереди зуба нет, правым глазом прищуриваю
(именно так говорили в народе о покойном императоре. - В. Б. ). Они меня
видели и помнят оные приметы. Да напиши Могутову и то: разве ты, мол, забыл
государевы милости? Ведь он сына твоего пожаловал в пажи!
Падуров написал оба письма. Принес их к Пугачеву. Емельян покрутил их
перед глазами, передал Почиталину.
- Почитай! - И продолжал, когда тот исполнил приказание: - Очень
хорошо! Ты оставь их у меня, я сам запечатаю и отошлю в город с казаками.
Вскоре Могутов и Бородин получили эти послания. Первого Падуров
уговаривал не оказывать сопротивления, поскольку оно только разорит жителей;
"государь"-де будет штурмовать город, к нему привезли с Урала такие огромные
бомбы (пять штук), "что оне чинятся пороху по два пуда с лишком". "Чем то
допустить и всем разориться, то не возможно ли, батюшка, уговорить его
превосходительство Ивана Андреевича (губернатора Рейнсдорпа. - В. Б. ), чтоб
он склонился и по обычаю прислал бы к нему письмо с прописанием тем, чтоб он
вас простил и ничего бы над вами не чинил". Написал Падуров и о сыне
Могутова, которого "государь" произвел в пажи, и о приметах царских.
Письмо Бородину характерно разговорными интонациями: "Удивляюсь я вам,
братец Мартемьян Михайлович, что вы в такое глубокое дело вступили и всех в
то привлекли. Сам ты знаешь, братец, против кого идешь! Ежели бы не вы с
дядею, то б и разорения на народ того не было. Известен ты сам, как наш
государь Петр Федорович умре, а ныне вы называете его донским казаком
Емельяном Пугачевым и якобы у него ноздри рваны и клейменый. А по усмотрению
моему, у него тех признаков не имеется". Автор письма намекал на то, что
Бородины виновны в событиях, приведших к восстанию на Яике в январе 1772
года, их трагическому для казаков исходу. Не очень ясно упоминание об