"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автора

прочих хозяев имеющихся в неволности людей всех без остатку". Причем в
подлиннике русскому слову "хозяин" соответствует слово "бай" - "хозяин",
"богатый", "имущий". Тем самым здесь подразумеваются не только русские
помещики, но и башкирские феодалы, эксплуататорская верхушка башкирского
общества.
Как уже отмечалось выше, в пугачевский лагерь под Оренбург явились
несколько отрядов башкир общей численностью, вероятно, до одной тысячи
человек. Один из их предводителей, старшина Кинзя Арсланов, сразу стал
полковником, вошел в штаб Пугачева как один из его ближайших сподвижников.
Столь же активную роль играл его сын Сляусин (Селявчин, Сюлявчин), тоже
пугачевский полковник. Кинзя, человек грамотный, знавший русский язык, по
существу, ведал у Пугачева всеми делами, связанными с башкирами (организация
повстанческих отрядов, координация их действий в рамках всего движения). По
поручению "государя Петра Федоровича" он пишет письма башкирским старшинам,
в агитационных целях преувеличивает число людей, принявших сторону
"императора", посылает сына Слявусина на Ногайскую дорогу "с протчими
согласниками с объявительными от изменнической толпы (то есть от
восставших. - В. Б. ) письмами". Благодаря агитационной деятельности К.
Арсланова и его помощников их соплеменники, как сообщал в Военную коллегию
один из генералов, находятся "чрез разсеяние во всю Башкирию злодейских
возмутительных писем в великой колеблимости".
Жители Башкирии, узнававшие разными путями о действиях Пугачева, его
намерениях, с самого начала восстания встали в большинстве своем на его
сторону. Царские же власти, надеявшиеся на Башкирию, как на оплот, резерв в
борьбе с восстанием, ошиблись в расчетах. Правда, часть местных старшин
поддерживала их сторону, пыталась организовать сбор башкир на помощь
правительственным силам, но большею частью безуспешно. Так, в начале октября
старшины Кулей Балтачев и Юсуп Шарыпов направились с "увещеваниями" в том,
"чтоб они, башкирцы, лестного его, Пугачева, разглашению не верили и в
верности своей не изменяли". Но попытка эта окончилась для них плачевно - Ю.
Шарыпова вместе с 12 другими "башкирцами", очевидно его помощниками,
восставшие схватили и повесили. Другой старшина, Мендей Тупеев, собиравший
по приказу Рейнсдорпа отряд в одну тысячу человек, набрал какое-то число
башкир, юртовских татар, но последние вскоре вернулись к Оренбургу (это
происходило во время событий у Татищевой крепости), а башкиры перешли к
Пугачеву. Так же поступали и другие башкирские отряды.
В конце концов вербовку башкир и мишарей (мещеряков) стала проводить
сама русская администрация. Удалось собрать около 1300 человек. Но этот
отряд (командовал им капитан князь Иван Ураков) во второй половине октября
долго оставался у Стерлитамакской пристани, места своего формирования, затем
у Бугульчанской пристани, "но далее следовать, - как сообщал в донесении
командир, - в рассуждении колебимости башкирцев не имеет; да и старшины их
по той же самой причине, а особливо не имея к подкреплению регулярных
команд, сумнительны". Насколько нерешительно вели себя Ураков и его отряд,
можно заключить из того, что они ничего не смогли сделать против "партии"
восставших, проходивших мимо Стерлитамакской пристани с Авзяно-Петровского
завода "в злодейскую толпу", то есть к Пугачеву. Столь же безуспешными были
действия других команд, набранных властями из башкир и мишарей.
В октябре же башкиры начинают (иногда вместе с русскими) нападения на
уральские заводы - Покровский медный, Авзяно-Петровский, Уртазымский медный