"Андрей Сахаров. Степан Разин ("Жизнь замечательных людей" #515) " - читать интересную книгу автораКолпакова.
- Я, батюшка, приехал сюда за болезнью своей проситься в отставку. У меня гниют ноги и грудь. - Тебя отставить нельзя, надобно прежде лечь здесь в лазарет и лечиться; и когда уже тебя вылечить будет нельзя, то тогда отставят. - Нет, я в лазарет не пойду, а лучше стану лечиться на своем коште, - решил Пугачев, поклонился дьяку и вышел. На улице Емельян повстречал неизвестного ему есаула и, вероятно, рассказал о своем деле. Тот отсоветовал: - На что тебе отставка? Ведь коли болен, тебя на службу не пошлют. А если выздоровеешь, то отставить нельзя. Емельян решил, что так действительно будет лучше. С тем и вернулся на квартиру, где остановился. Хозяйка казачка Скоробогатова выслушала его рассказ и тоже отсоветовала ложиться в лазарет: - Нет, Пугачев, не ходи в лекарство, ведь оно очень трудно. Покажи-ка ты мне свои ноги. Тот послушно снял сапоги. - Лечись ты, - продолжала казачка, осмотрев раны, - из убитых баранов легкими; прикладывай легкое к ранам - и тебе легче будет. Больной три дня, покупая на базаре бараньи легкие, прикладывал к ногам; вроде бы стало ему легче. На четвертый день он засобирался, но не домой в Зимовейскую, а в Таганрог - там жили сестра Федосья и ее муж Симон Никитич Павлов, тоже казак Зимовейской станицы. В начале войны с Турцией (1768-1774 гг.) его вместе с другими направили в Таганрог с Дона "на вечное житье". Казаки, и Павлов в их числе, были очень недовольны своим положением - Пугачев получил разрешение войскового атамана и на лошади, нанятой у той же Скоробогатовой за два пуда пшеницы и два пуда муки, приехал к сестре и зятю. Они обрадовались Емельяну, и за угощением и разговорами он услышал об их житье-бытье, жалобы на то, что казаки, поселенные в Таганроге, лишены своих старинных прав, нарушаются их обычаи. - Здесь жить трудно, - говорил Емельяну Симон, - лесу нет, и ездят за ним недели по две. Заведены полковники и ротмистры, и совсем не так поступают с казаками, как на Дону: нас хотят обучать ныне по-гусарски и всяким регулярным военным подвигам. - Как это? - удивился Пугачев. - Кажется, не годится, чтобы переменять устав казачьей службы. Надобно просить, чтоб оставили казаков на таком основании, как деды и отцы Войска Донского служили. - У нас много переменено, - с грустью продолжал Павлов. - Старшин у нас уже нет, а названы вместо оных ротмистры, Когда начнут обучать нас не по обыкновению казацкому, то мы, сколько нас ни есть, намерены бежать туда, куда наши глаза глядеть будут. Многие уже бегут, да и я согласился с тремя казаками бежать. - А куда же ты хочешь бежать? - Коли в Русь побегу, то с женой; а если без жены, то хотя в Сечь Запорожскую. - Как тебе туда бежать? В Сечь не попадешь, а на Руси поймают. В Запорожье, коли один пойдешь, по жене стоскуешься; а приедешь за ней, так тебя схватят. Так убеждал зятя Емельян, у которого уже рождались собственные планы на |
|
|