"А.Н.Сахаров(редактор). Петр III ("Романовы" #12) " - читать интересную книгу автора

единственная обязанность, и я никогда не променяю её на другое чувство.
- Значит, ты меня не любишь? - мрачно сказал юноша. - Скажи, что ты
меня больше не любишь, что не хочешь сохранить прежнюю дружбу детства, что
не можешь отвечать тому чувству, которое властно влечёт меня к тебе.
- Этого я не скажу, - ответила она, слегка краснея и глядя ему в глаза
с глубокой искренностью.
- Так, значит, ты любишь меня? - воскликнул Фриц, порывисто заключая
девушку в свои объятия. - Да и не могло бы быть иначе! Невозможно, чтобы в
твоём сердце не сохранилось никаких воспоминаний о нашем детстве.
- Эти воспоминания никогда не изгладятся из моей памяти, - возразила
она, - но вместе с тем я никогда не забуду, что моя жизнь принадлежит моему
отцу; никогда дочь опозоренного человека не выйдет из той тьмы, которая
укрывает её от взоров высокомерного презрения.
Несколько минут молодой человек стоял, скрестив руки и склонив голову
на грудь; затем он встрепенулся, как будто осенённый внезапной мыслью.
- Хорошо! - воскликнул он. - Пусть так! Ты права, и за эти твои слова я
полюбил бы тебя ещё более, если бы то было возможно. Но всё устроится. Я
хочу завоевать своё счастье у судьбы, я буду бороться; ведь в старину рыцари
боролись за свою любовь, побеждали чародеев и великанов, - воскликнул он с
почти детским воодушевлением, - а то, что совершали они, и я смогу
совершить... Так даже лучше: нельзя же требовать, чтобы без труда и усилий
небо послало мне такое сокровище, как ты, Дора!
Молодая девушка смотрела на него с удивлением и страхом, видя его
внезапную радость и необычайное возбуждение; он же схватил её под руку,
другой рукой взял поводья своей лошади и торопливо направился с Дорой по
дороге к селу.
- Пойдём, пойдём! - сказал он. - Мы зайдём к пастору. Я хочу сообщить
ему мой план, а он посоветует, как выполнить его; он был другом нашей
юности, он и дальше будет нашим руководителем и помощником.
Всё быстрее шагал он, не отвечая на нерешительные вопросы молодой
девушки; по временам он говорил сам с собой и так громко и ликующе выражал
свои надежды, что даже Дора, не давая себе отчёта о его намерениях,
почувствовала в своём сердце какую-то неясную, неопределённую надежду.
Быстрыми шагами шли они через село; крестьяне почтительно кланялись
сыну своего барина и смотрели на обоих с добродушным участием, нисколько не
удивляясь их появлению. Все в селе привыкли видеть молодого барона
неразлучно с этой девушкой и ещё не смотрели на них как на взрослых.
Молодые люди подошли к просторному церковному дому. Белые стены и окна
сверкали сквозь тени старых лип, а на красной черепичной крыше отражались
ещё последние лучи заходящего солнца.
Пред домом, на круглой площадке, окаймлённой высокими липами, с
несколькими простенькими грядками, на которых цвели последние осенние
цветы - георгины и астры, - сидел пастор, человек лет двадцати четырёх. Его
серьёзное, ласковое лицо, кроткая улыбка и мягкий блеск глаз указывали на
мирное, спокойное счастье.
Рядом с ним на простой деревянной скамейке сидела его супруга. Судя по
стройной фигуре и нежному лицу, ей на вид можно было дать не более двадцати
трёх лет, но черты её лица и большие глаза были так серьёзны и
проникновенны, что невольно думалось, сколько сильных жизненных бурь
пронеслось над этой юной головкой, несмотря на то, что она жила вдали от