"А.Н.Сахаров. Павел I ("Романовы" #15) " - читать интересную книгу автора

образоваться лужи. Серые контуры домов, скрадываясь и сливаясь в этой
туманной мгле, глядели угрюмо, скучно и холодно. Не только в лицах людей,
но, казалось, будто даже в самом воздухе разлито что-то тоскливое,
тревожное, недоумевающее... По улицам, шлёпая по слякоти, в разных
направлениях понуро шли гренадерские взводы гвардейских полков, относя к
своим частям знамёна, взятые из дворца для присяги. На съезжих полковых
дворах отсырелые и промокшие барабаны жидким звуком дребезжали "сбор" - и на
этот призывный бой с разных сторон с ружьями наперевес в одиночку выбегали
из казарм солдаты и спешно пристраивались на плац-парадном месте к своим
ротам. На каждой такой площадке, пред наскоро вынесенным аналоем, стоял с
крестом и Евангелием полковой священник в полном облачении. По прибытии
великих князей к своим частям полки Семёновский и Измайловский приняли
присягу. Преображенский полк был приведён к присяге своим заслуженным и
почтенным подполковником Татищевым,* которого государь в этот день тоже
почтил особой милостью: когда Татищев, подав ему строевой рапорт, отступил,
по тогдашнему правилу, на несколько шагов, император сам подошёл к нему,
приветливо взял старика за руки и, подводя к себе, сказал, что "таким
почтенным и заслуженным мужам надлежит быть ближе к государю", а в уважение
к его старости разрешил ему сидеть в своём присутствии, даже и в том случае,
если бы сам он разговаривал с ним стоя.
______________
* Николай Алексеевич, генерал-поручик и гвардии полковник.

Присяга гвардии представляла грустное и трогательное зрелище:
развёрнутые знамёна полоскались по ветру пред сотенными рядами поднятых рук;
лица людей были бледны и смутны; офицеры и солдаты стояли тихо и понуро,
погружённые в глубокую горесть, большая часть из них молча глотали слёзы,
иные же плакали навзрыд; инде раздавались громкие вздохи и вопли: "Пропали
мы, пропала Россия! Матери не стало... Всем мать была!.. всем одна!"
Начальствующие лица не унимали этих проявлений скорби: они и сами думали и
чувствовали почти то же. И эта скорбь - надо заметить - в таких же точно
проявлениях высказывается в русском войске при смерти каждого любимого
монарха.
На 8-е число ноября назначен был первый "вахтпарад"* на дворцовой
площадке. В церемонии развода должны были парадировать части из
Измайловского и лейб-гвардии Конного полков. Великий князь Константин, желая
сделать государю приятный сюрприз, очень заботился, чтобы на этом
вахтпараде, ещё первом и потому совершенно новом в Петербурге, некоторые
командные слова произносились по гатчинскому образцу и чтобы все офицеры
были на параде в длинных перчатках с раструбами и имели в руках форменные
гатчинские трости. Несколько ездовых великого князя, вместе с полковым
адъютантом,** ещё до свету обрыскали весь гостиный двор, всех столичных
перчаточников и токарей и, к радости молодого полковника, когда в восемь
часов утра он приехал на полковой двор, все эти вещи были уже налицо и в
совершенной исправности. Полк ещё с трёх часов ночи учился на плацу
гатчинскому артикулу. Великий князь прорепетировал церемонию вахтпарада,
проверил офицеров и солдат и остался доволен. Действительно, Измайловскому
полку, на удивление самому себе, удалось в несколько часов довольно
отчётливо изучить важнейшие правила нового устава, над готовой рукописью
которого в это самое время деятельно работали в сенатской типографии