"Лилит Сэйнткроу. Возвращение мертвеца ("Данте Валентайн" #2) " - читать интересную книгу автора

- Я так по тебе скучаю.
"Nihil desperandum!" - крикнул бы мне Льюис. "Никогда не отчаивайся!"
Другим детям читали сказки. Меня же Льюис воспитывал на произведениях
Цицерона и Конфуция, Мильтона и Катона Эпиктета и Софокла, Шекспира и Дюма.
И на закуску - Светоний, Блейк, Гиббон и Ювенал. "Эти книги выжили
потому...", - говорил мне Льюис, - что приблизились к бессмертию, так же как
и ты. Это хорошие книги, Данте, настоящие, они тебе помогут".
Они и правда мне помогли, да еще как.
Вздрогнув, я вернулась к действительности. Над головой, гудя и завывая,
проносились воздушные авто - ховеры. Вокруг раздавались звуки шагов - люди
шли по своим делам, но на этой стороне Седьмой никого не было, поскольку
здесь располагались в основном жилые здания, обитатели которых или ушли на
работу, или еще спали. Маргаритки ярко выделялись на щербатом тротуаре -
желтое пятно под упругими струями дождя.
- Что ж, - тихо сказала я, - до встречи в следующем году.
И медленно повернулась на каблуках. Первые шаги, как обычно, дались мне
с трудом, но я не стала оглядываться. Впереди у меня еще одно свидание. Дома
меня ждет Джейс, который наверняка притащил из "Тривизидеро" несколько
головидеодисков с сериалами. Наверное, опять будет "Отец Египет" - мы с
Джейсом обожали этот фильм и знали наизусть почти все его диалоги. "Что там
крадется в тени? Египет, владелец Скарабея Света, откроет эту тайну!"
Как ни странно, я заулыбалась. Опять.

Глава 2

Серое утро перешло в тихий пасмурный день, когда я постучала в
деревянную дверь. За спиной горели уличные фонари, под ними на земле
покачивались оранжевые круги. В окне, выходящем на улицу, светился неоновый
магический знак - настоящий антик, он гудел, как машина, бросая отсвет на
куртинку тысячелистников. Я чувствовала себя выдохшейся и опустошенной - так
всегда у меня бывает после очередного задержания, а тут еще кровь на одежде
и этот запах гнилых фруктов.
Дверь была выкрашена в красный цвет; защитное поле маленького
кирпичного домика, окруженного милым, но довольно запущенным садом, было
очень мощным и практически непроницаемым. В этом саду калифорнийские маки
переплетались с полынью, настурциями и наперстянками; что-то еще цвело, но
большинство цветов уже облетели и поникли, чувствуя приближение холодных
зимних дождей. Я ощутила резкий запах розмарина - наверное, она недавно
срезала стебли, чтобы их засушить. Летом, когда сад превращался в сплошное
буйство красок, защитное поле продолжало его охранять - надежно и строго.
Насколько мне было известно, Сьерра никогда не выходила за пределы своего
участка. Я ни разу не слышала, чтобы хоть кто-нибудь встретил ее в городе;
впрочем, это не мое дело.
Я пришла сюда совсем по другой причине. Даже мутный дневной свет больно
резал мне глаза; очень хотелось, чтобы стало хоть немного темнее. Как и
большинству псионов, днем мне немного не по себе; боязнь дневного света -
это у нас в генах. Зато когда наступает ночь, я оживаю. По крайней мере, в
этом я не изменилась.
Хорошо, что я вовремя вернулась в город. Прошлый сеанс я пропустила и с
тех пор чувствовала себя виноватой. Я уже занесла руку, чтобы постучать, но