"Саки (Гектор Хью Манро). Рождественские радости Реджинальда (и др. рассказы)" - читать интересную книгу автора

беспомощными. Дама, проживающая в Вест-Энде, говорила мне на днях, что
интересуется вест-хайленд-терьерами, и хотела бы узнать о них побольше.
Через несколько дней я наткнулся на исчерпывающую статью об этой породе в
одном из наших лучших спортивных еженедельников, и упомянул о ней в письме к
этой даме, не забыв указать номер и дату выпуска. Она позвонила мне по
телефону, чтобы сказать, что не может найти этот журнал. И она действительно
не могла. Она жила в городе, где газетные лавки исчисляются, я полагаю,
тысячами. В своих ежедневных поездках по магазинам она, должно быть, видела
десятки таких лавок. Но для нее статья о вест-хайленд-терьерах могла бы быть
с тем же успехом напечатана в каком-нибудь древнем молитвеннике, который
хранится под спудом в буддийском монастыре, затерянном в горах Восточного
Тибета.
Грубая прямота, с которой совершает покупки мужчина, вызывает у женщин
только насмешку. Кошка, которая растягивает одну мышь на полдня, а потом,
весьма вероятно, теряет ее, несомненно так же презирает терьера, который
приканчивает свою крысу в десять секунд. Недавно я, покупая несколько
мелочей, был обнаружен одной знакомой дамой, которую мы, вопреки указаниям,
данным тридцать лет назад ее крестными, назовем Агатой.
- Не будете же вы покупать промокательную бумагу ЗДЕСЬ! - взволнованно
зашептала она. У ней был такой обеспокоенный вид, что я удержал свою руку,
тянувшуюся именно к промокательной бумаге.
- Пойдемте в "Рюшечки-безделушечки" - сказала она сразу, как мы вышли
из магазина. - У них есть такие прелестные оттенки промокательной бумаги -
жемчужный, и гелиотроп, и momie, и гофрированая.
- Но мне нужна обычная белая промокашка. - возразил я.
- Ничего. Меня там знают. - непоследовательно отвечала она. Очевидно,
Агата считала, что промокательную бумагу продают только в малых количествах,
и только лично известным хозяину покупателям с незапятнанной репутацией,
которым можно доверить этот опасный и редкий товар, не опасаясь, что они
употребят его в преступных целях. Пройдя пару сотен ярдов, она решила, что
ее чай в данный момент важнее, чем моя промокательная бумага.
- А зачем вам промокашка? - неожиданно спросила она. Я терпеливо
объяснил:
- Я пользуюсь ей, чтобы высушить, не смазывая, свежую рукопись.
Вероятно, этот способ изобретен китайцами где-нибудь во втором веке до
Рождества Христова - впрочем, не уверен. Я не могу придумать ей никакого
иного употребления - разве что скатать ее в шарик для игры с котенком.
- Но у вас же нет котенка. - отвечала Агата, с чисто женским
стремлением всегда говорить всю правду.
- Бездомный котенок может забрести в любой момент. - возразил я.
Так или иначе, промокательной бумаги я не получил.