"Саки (Гектор Хью Манро). Канун Рождества (Орудия мира-3)" - читать интересную книгу автора

- Так пойдемте же в коровник и послушаем, о чем они говорят! -
воскликнула Берил, которую интересовало все, что совершается коллективно.
Миссис Стеффинк, рассмеявшись, попыталась было возразить, но на
самом-то деле приняла это предложение, сказав: "Нужно всем потеплее
одеться". Затея показалась ей легкомысленной, едва ли не языческой, но зато
молодые люди могли бы "побыть вместе", а это она всячески приветствовала.
Мистер Гораций Борденби был человеком, что называется, перспективным; на
местном благотворительном балу он танцевал с Берил достаточное количество
раз, давая соседям повод поинтересоваться: "А нет ли в этом чего-нибудь?"
Хотя миссис Стеффинк и не могла выразить это словами, но все же верила, как
и русские крестьяне, в то, что хотя бы одно животное в такую ночь может
заговорить.
Коровник стоял на границе сада с огороженным пастбищем, в том
уединенном месте, где когда-то находилась небольшая ферма. Люк Стеффинк
втайне гордился своим коровником и двумя коровами; он чувствовал, что, имея
такое хозяйство, становишься как бы более солидным, особенно в сравнении с
теми, кто держит большое число кур орпингтонской породы. Едва ли он выбрал
бы декабрьскую ночь для того, чтобы показать коровник гостям, однако погода
была замечательная, да и молодым людям не сиделось на месте, поэтому Люк
согласился возглавить экспедицию. Слуги уже давно отправились спать, поэтому
дом оставили под присмотром Берти, который отказался покидать его, - он не
пожелал слушать, о чем беседуют коровы.
- Двигайтесь тише, - сказал Люк, возглавлявший процессию хихикающих
молодых людей, которую замыкала кутавшаяся в шаль миссис Стеффинк. - Я
всегда заботился о том, чтобы здесь было тихо и чисто.
До полуночи оставалось несколько минут, когда эта группа приблизилась к
коровнику. Люк зажег фонарь. С минуту было тихо, и всех охватило такое
чувство, будто они в церкви.
- Дейзи - вон та, что лежит, - от шортгорнского быка и гернзейской
коровы, - объявил Люк приглушенным голосом, каким обыкновенно и говорят в
храме.
- Вот как? - произнес Борденби; он, похоже, ожидал услышать, что эта
корова - произведение Рембрандта.
- Мертл...
Но родословная Мертл осталась тайной, ибо последние слова Люка утонули
в женском крике.
Дверь коровника бесшумно закрылась, и в замке со скрежетом повернулся
ключ; вслед за тем послышался голос Берти, который ласково пожелал всем
спокойной ночи, а потом - и звук его удаляющихся шагов.
Люк Стеффинк решительным шагом подошел к окну, небольшому квадратному
отверстию на манер тех, что делали в старину: железные прутья решетки были
вмурованы в каменную кладку.
- Сейчас же открой дверь, - закричал он с такой примерно угрозой в
голосе, какую могла бы изобразить курица, если бы она кричала из клетки на
сову, занимающуюся разбоем. В ответ на его клич Берти демонстративно хлопнул
входной дверью.
Где-то неподалеку часы пробили полночь. Даже если коровы и обрели в эту
минуту дар речи, их бы никто не услышал. Семь или восемь других голосов на
все лады расписывали поведение Берти в данных обстоятельствах и его манеру
вести себя вообще, при этом возмущению и недовольству не было предела.