"Сергей Сакин. Умри, старушка! " - читать интересную книгу автора

всем щщам! Раздвоение (размножение?) сознания как появилось, так и пропало.

И один я опять, как три тополя на Плющихе. Пью пиво и разговариваю с
виртуальным Колькой. Последний раз разговариваю. Скоро его душа отлетит.
Пивком бы ее на дорожку... Гы-гы! Я уже порядком нассался, выдул бутылок
десять и, попросив К. не улетать, пошел отливать во дворы.

Зачарованно разглядывая, как золотистая струя (выглядит, кстати, как
светлое пиво. А что, если нассать в бутылку, закрыть крышкой и поставить
где-нить рядом с магазином?) смывает наслоения пыли со стены, я без
малейшего удивления и испуга (после этого шорт-трипа в Варшаву вообще меня
вряд ли что-то испугает) констатирую тот факт, что я общаюсь, причем весь
день подряд, с уже умершим человеком. Интересно, правда? И так же спокойно,
аналитично, понимаю, что раз я осознал, что это у меня все бред и
галлюцинации, то Коля теперь пропадет. Ну точно, на лавочке его уже нет.
Зараза, мой рюкзак без присмотра оставил. До возвращения-то моего можно было
не подрываться?

...Юбилейная, десятая бутылка пива заканчивается, я поднимаюсь и стоя
высасываю подряд две сигареты, никак не могу решить, куда мне дальше
тронуться. К Баррикадной, налево, или к Маяковке, направо? Ну, блин,
проблемы! В конце концов решаюсь ехать домой сразу (вообще, пора сбросить
эту офисную сбрую) и поворачиваю к Барр., налево.


ГЛАВА 4-а

Иду по Садовому, иду, изнывая от неблагоприятной экологической
обстановки. Для облившегося пивом на жаре шизофреника ничего нет
мучительней, чем идти по смого-вому кольцу, добротно за день раскаленному.
Особенно в неудобных (но дорогих и ПРИЛИЧНЫХ) тупоносых туфлях и бруках со
стрелками.

Я еще не увидел ее, но уже почувствовал свежий бриз, кондиционер
заработал. И хоть мулатки в Москве не такой уж раритет, а среди мулаток
ничего нет распространенней, чем прическа косичками, я уже понимаю, что
это - ОНА. Моя милая черная сестра Джой стоит у ларька и покупает "Лаки
Страйк", других сиг она не признает. Моя темная половина, мулатка Джой. Я
ору "Зиг Хайль!!!" и бросаюсь с топотом к ларьку, прохожие офигело-шугануто
оглядываются и сразу прячут глаза. Со стороны это выглядит, как будто с
секунды на секунду состоится очередное преступление на расовой почве. Я
обрит наголо, и хотя мой наряд в сию секунду не имеет ничего общего с
наци-стилем, рукава рубашки закатаны и видны злые наколки. Но никто не хочет
встать на моем пути и защитить красивую (она по-настоящему красивая!)
мулатку от фашиствующего молодчика...

(Я, что самое интересное, действительно считаю себя именно таковым -
фаш. мол... Про меня даже один раз в газете "Время" написали, назвав
гитлерюгендом. Эта эскапада была мною расценена как комплимент. Но, блин,
Джой - это особая песня в моих сверхзапутанных взглядах на "жы" и