"Эмилио Сальгари. Гибель Карфагена [И]" - читать интересную книгу автора

- Ну что? Убит? - спросил его Хирам, когда гортатор вернулся на
судно.
- Нет, господин. Он исчез, словно провалился сквозь землю.
- Кто такой этот Фегор? - обратился Хирам к Фульвии. - Кажется, ты
знаешь его хорошо, дитя?
- Я уже говорила тебе: человек, опаснее которого нет во всем
Карфагене! Он часто бывал в доме вождя войск, Фамбы, жене которого я
принадлежала как рабыня. Он... он хотел, чтобы я стала его женой. Но когда
он говорил мне о своей любви, я... я думала о своей далекой родине, о нашем
домике. Мне представлялось, что я снова там, свободная и счастливая. И ты
снова с нами.
- Ну, будет, дитя, - ласково остановил ее Хирам. - Ты совсем устала.
Тебе надо пойти поспать.
Фульвия повиновалась, но, уходя, она тяжело вздыхала, и печаль омрачала
черты ее лица.
- Завтра вечером, - сказал Хирам гортатору, - я иду на свидание с
Офир.


III СОПЕРНИЦА

Занялся новый день. Порт Карфагена сразу ожил. Десятки, сотни тысячи
моряков сходили на пристань со своих кораблей. Боевые галеры, которые на
ночь выходили в море на защиту порта от возможного внезапного нападения
римского флота, возвращались теперь на свои стоянки. На пристани кипела
обычная деятельность: рабы, по большей части военнопленные, выгружали с
судов, прибывших в порт гордого Карфагена, медь Испании, олово туманной
Британии, драгоценные шелковые ткани Малой Азии.
Другие ватаги грузчиков в свою очередь наполняли трюмы готовящихся к
отплытию судов товарами Карфагена:
пурпурными тканями, чудной чеканной работы посудой, статуэтками - всем
тем, чем славился Карфаген на протяжении многих веков.
Тот, кто увидел бы в этот час судно Хирама, поразился бы: за короткое
время после возвращения Хирама и его воинов с берега гемиола, словно по
волшебству, потеряла свой обычный вид полувоенного судна, да потеряли вид
воинов и люди экипажа. Теперь вся палуба была завалена кипами богатых тканей
Малой Азии и великолепными цветными вазами, изделиями из черного дерева и
слоновой кости. По этой причине гемиола ничем не отличалась от сотен судов,
заполнивших порт Карфагена, и казалась самым обычным торговым кораблем,
пришедшим сюда, чтобы на рынках Карфагена сбыть дорогой товар. Вышедшая из
каюты Фульвия глядела на всю эту роскошь с вниманием, в котором была и доля
легкой иронии.
- И ты, Хирам, - сказала она, улыбаясь, - подался в торговцы?
Вместо ответа Хирам мощным ударом меча разрубил пополам лежавший рядом
с ним рулон драгоценной пурпурной материи и столкнул его в море.
- Я - воин! - сказал он. - Если я позволил убрать гемиолу этими
тряпками, выставить эти безделушки, то только для того, чтобы не выдать
самого себя. Вы, дети Италии, презираете карфагенян за их склонность к
безумной роскоши, за их изнеженность. Но меня можно не презирать. Я - воин,
воин! Я отношусь к вещам так же, как те, кто живет в Италии, те, которым