"Евгений Андреевич Салиас. Фрейлина императрицы " - читать интересную книгу автора

двором, обнесенным тыном. Это были заезжий двор и станция, где проезжие по
тракту меняли лошадей.
До существования двора и наемных лошадей место это было совершенно
безлюдно и глухо.
На краю этой недавно выстроившейся деревушки была изба, в которой жил
Дирих Сковоротский не с своей, а с чужой семьей, которую он любил как
родную.
Дирих не был женат, но уже несколько лет жил с латышкою по имени Трина,
у которой были свои две дочери. Отец их пропадал без вести. Может быть, был
давно на том свете, но мог легко оказаться в живых и явиться невзначай.
Поэтому Дирих и не мог жениться на Трине.
Занятие, которое избрал себе Дирих, ям, и должность ямщика не была ни
особенно выгодна, ни приятна.
Лошадей содержатель не жалел и каждый год загнанных от тяжелой работы
заменял свежими, но ямщики, которые тоже были в некотором смысле загнаны,
сильно терпели от таких порядков. Долго никто здесь в ямщиках не хотел
оставаться, один Дирих был старожил, то есть уже лет шесть ездил взад и
вперед в обе стороны.
Редко приходилось ему, и то только в самую глухую пору зимы, на сутки
оставаться дома, Обыкновенно же он почти не сходил с облучка или с козел и
являлся домой, чтобы только поесть или отоспаться.
Разумеется, и Дирих давно бы ушел из этой глуши, но, несмотря на свои
тридцать пять лет, был глуповат как ребенок, тяжел на подъем, крайне
несообразителен и ничего не умел сделать, ничему не мог научиться.
Единственно, что у него в руках ладилось, - были вожжи от двух-трех
загнанных кляч.
Много раз, конечно, Дирих собирался бросить невыгодную работу, но
Трина, женщина умная, всячески отговаривала своего сожителя от рокового
шага, понимая, что Дирих никакого иного места не достанет. А если и
посчастливится ему, то никакой хозяин его более месяца держать не станет,
потому что Дирих любил выпить.
К несчастию, слабый во всякой работе, он был слаб и для чарки водки. Он
падал мертво пьян от количества вина, которое другого мужика только
чуть-чуть в жар бросит.
Простоватостью Дириха объяснялось и сожительство с латышкой Триной,
женщиной уже за пятьдесят лет и замечательно некрасивой собой, и его
обожание к ней. Даже в этом поселке душ в тридцать безобразие Трины было
предметом шуток и прибауток соседей и соседок. Но, будучи крайне дурна
лицом, она была женщина крайне смышленая и умела даже в своей трущобе
зашибать копейку. Поэтому Трина со своими дочерьми и с другом жила лучше,
чем другие семьи.

IX

Дирих собрался на станционном дворе закладывать в дышловую телегу пару
пегих лошадок и не спеша мазал колесо, когда к нему прибежала из дому
старшая девочка, по имени Мадде, еще издали крича ему по-латышски:
- Дядя, дядя... У нас важный купец в избе... Важный... Приехал сейчас.
Дирих не сразу понял. Он бросил мазанье, вздел колесо на ось и, вынув
подпорку из-под телеги, спросил у девочки: