"Евгений Андреевич Салиас. Фрейлина императрицы " - читать интересную книгу автора

твою младшую сестру?.. Ну?
- Мартой, - чуть слышно вымолвила женщина, но продолжала храбрее:- Я ее
очень любила, когда она осталась сироткой у меня на руках... Но тут приехала
тетка наша родная, жившая в Крейцбурге. Она была богатая барыня. Она взяла у
меня ее и увезла. И с тех пор мы ее не видали никто.
- Как звали эту тетку твою? - спросил полковник, повторяя вопрос
государыни.
- Плохо помню. Погодите... Нет, не могу...
- Василевская? - произнесла государыня, обращаясь прямо к Христине.
- Так. Так... Нет, вспомнила... Веселовская... Она недолго прожила, лет
не больше восемь или десять...
- Куда же девалась девочка, твоя сестра? - спросил полковник.
- Ее взял к себе на воспитание лютеранский пастор по фамилии Глюк и
обратил в свою веру.
Государыня при этом имени двинулась на своем кресле, глаза ее глянули
пристально на Христину, и слезы блеснули на ресницах.
- Правда. Все правда! - выговорила она тихо Гребенке. - Нечего более
спрашивать...
- Мы часто справлялись о нашей сестрице, - продолжала Христина рассказ
уже сама. - И мы все знали, что с ней делается... Так узнали мы, что однажды
в Мариенбурге один солдат, именем Иоган...
- Полковник! Довольно. Велите ей замолчать. Больше ничего не надо! -
вымолвила государыня быстро.
Христина наполовину поняла приказание, и, прежде чем Гребенка перевел
ей слова царицы, она замолчала сама и потупилась.
Но чрез несколько мгновений государыня снова заговорила, обращаясь к
полковнику, а старик снова начал свой Допрос.
- Где же ты теперь живешь?
- Я жила в деревне Кегема, у моего пана шляхтича Вульфеншильда. Муж и
родился его холопом, а когда я за Янко замуж вышла, то и сама стала
крепостной пана.
- А другие твои где и что делают? Братья и сестры?
- Брат Карлус был на большом тракте Псковском в постоялом дворе, или
по-нашему в "ябраушкане", главным приказчиком. Хозяин "виасибас намс", или
трактира, очень его любит, доверяет ему, и Карлус большое жалованье имеет:
двадцать злотых получает и половина ему от оброка остается.
- Польских злотых? В месяц? Или же двадцать русских золотых, то есть
червонцев, в год?
- Ох! Как можно! - воскликнула Христина. - Двадцать злотых - в месяц.
- Десять рублей русских, стало быть.
- Мы, ясновельможный пан, ничего об Россиях не знаем и денег Москалевых
никогда не видим. Мы от москалей только разоренье терпели и терпим. Они у
нас наши деньги отнимают, а не свои нам дают...
- Карлус и Анна тоже крепостные? - перебил полковник наивную болтовню.
- Да. Разных господ.
- Семейные?
- Карлус семейный. А сестра Анна совсем особо... В других краях. Была в
польских Лифляндах, а ныне и не ведаю где. Ее панна злючая и богатая. Она
все Михаилу Якимовичева с женой и детьми из одной экономии своей в другую
переводит и замучивает работой. Анне хуже, чем нам всем. Не знаю, жива ли