"Джером Сэлинджер. Грустный мотив" - читать интересную книгу автора

Радфорд. - Мы сможем приходить каждый день.
- Вот как? Это здорово, - сказал Чарльз. И не просто сказал, а ему в
самом деле было приятно. Он поднялся на ноги - большой, добрый великан, -
стараясь стряхнуть с себя тяжелое въедливое похмелье. И пошел куда-то
наугад в том направлении, где стоял рояль.
- И мы сможем приходить раньше, - пообещала Пегги.
- Вот и отлично, - отозвался Чарльз.
- Ты не туда идешь, Чарльз, - сказал Радфорд. - Так прямо в дамскую
комнату.
- Он еще спит, Радфорд. Стукни его покрепче.

То было, я думаю, хорошее лето - целые дни, наполненные звуками
Чарльзова рояля. Но точно я не знаю, Радфорд ведь рассказал мне просто
одну историю, а не всю свою автобиографию. Дальше он мне рассказал об
одном ноябрьском дне. Это было еще в кулиджевские времена, но в каком
именно году, не знаю. Кулиджевские годы все на одно лицо.
День был ясный. Полчаса назад ученики эйджерсбургской начальной
школы, отчаянно толкаясь, высыпали из дверей на улицу и разошлись. И
теперь Радфорд и Пегги сидели верхом на стропилах нового дома, который как
раз строился тогда на Мисс-Пэккер-стрит. Никого из рабочих поблизости не
было. И никто не помешал им забраться на самую высокую, самую тонкую
балку.
Удобно устроившись на высоте целого этажа над землей, они
разговаривали о важных вещах - как пахнет бензин, и какие уши у Роберта
Хермансона, и какие зубы у Эдис Колдуэлл, и какими камнями удобнее всего
швыряться, и о Милтоне Силлзе, и о том, как пускать сигаретный дым через
нос, и о людях с дурным запахом изо рта, и о том, какой длины должен быть
нож, чтобы зарезать человека.
Они делились друг с другом планами на будущее. Пегги мечтала, когда
вырастет, стать санитаркой. И еще киноактрисой. И пианисткой. И потом еще
бандиткой - ну вот которые награбят бриллиантов и всяких там сокровищ и
обязательно дают немного бедным, если кто уж совсем бедный. Радфорд
сказал, что хочет быть только пианистом. Разве что, может, в свободное
время он еще будет автомобильным гонщиком, у него уже есть пара отличных
защитных очков.
Затем последовало состязание, кто дальше плюнет. Но в самый
напряженный момент борьбы проигрывающая сторона выронила из кармана
джемпера драгоценную пудреницу без зеркала. Спускаясь за ней, Пегги
сорвалась и, пролетев метра полтора, с ужасным стуком шлепнулась на
свежеструганый деревянный пол.
- Цела? - осведомился ее спутник, и не думая покидать своего места
под крышей.
- Ой-ой, Радфорд, голову больно! Умираю!
- Ну да, не ври.
- Нет, умираю. Вот пощупай.
- Стану я спускаться, чтобы щупать твою макушку.
- Ну пожалуйста, - умоляла его дама.
И Радфорд, бормоча себе под нос что-то язвительное о людях, которые
не смотрят под ноги, спустился вниз.
Он откинул со лба пострадавшей черные ирландские локоны и деловито