"Джером Сэлинджер. Опрокинутый лес" - читать интересную книгу автора

Уэлсли, выполнив таким образом последний долг перед семьей.
В семнадцать Корин была почти шести футов ростом без каблука. Ходила
она, как рефери, отмеряющий ярды на футбольном поле. Чтобы понять, какая
она красавица, надо было хорошенько присмотреться. Ее длинные ноги
заслуживают отдельного разговора. Впрочем, не только ноги, а и все
остальное. Возможно, светлые волосы Корин были чуть тонковаты - в
дальнейшем от парикмахера требовалось особое мастерство, если мадам желала
следовать моде, - но в общем-то ее это не портило. Когда у человека такие
волосы, сквозь них непременно проглядывают уши, а уши у Корин как раз были
просто прелесть: маленькие, с мочками не толще лезвия бритвы, и посажены
точно на место. Нос у нее был длинный, но очень тонкий и с очень высокой
переносицей - даже в самые морозные дни он выглядел нормально. Карие
глаза, пусть не такие уж и огромные, были зато ужасно добрые. Если она не
поджимала губы - что бывало нечасто, поскольку ее лицо почти всегда
сковывала тревога, идущая изнутри, - но если она их все же не поджимала,
то было сразу заметно, что губы совсем не тонкие, и что серединка нижней -
даже пухленькая. Корин была очень интересная девушка.
Но когда ей было семнадцать, большинство ее знакомых молодых людей
вовсе не находили ее интересной. Объяснялось это в первую очередь тем, что
она часто говорила не подумав и оттого казалась резкой, тем более что не
терпела даже малейшего искажения фактов. Скажем, какой-нибудь юноша
сообщал ей точное число выпитых накануне коктейлей, а Корин, как ни в чем
не бывало, отпускала что-нибудь совершенно немыслимое вроде: "Если мы
поторопимся, то успеем на двенадцать тридцать одну, а не на двенадцать
сорок. Ну что, помчались?"
И это еще не все. Молодые люди ощущали, а бывало, и выясняли, что
Корин не нравится, если ее ни с того ни с сего обнимают. Она тогда или
отпрыгивала в сторону, или просила прощения. От такого дела взбесится
любой уважающий себя абитуриент Йеля. В общем, Корин еще долго отпрыгивала
и просила прощения. Не исключено, что ни один из ее кавалеров и не мог ей
толком помочь. Обнимать вообще надо уметь, а застенчивую девушку - тем
более.
В колледже Корин стала немного общительней. Не сильно, но все же.
Девочки сумели разглядеть за ее стеснительностью чувство юмора, и с их
помощью она научилась им пользоваться. Но это еще не все. Постепенно все
общежитие узнало, что Корин умеет держать язык за зубами, и уже на первом
курсе она стала хранительницей общежитских тайн. Не счесть холодных
массачусетских ночей, когда ей приходилось вылезать из теплой постели,
чтобы вынести обвинительный или оправдательный приговор ухажеру подруги. В
каком-то смысле эта обязанность пошла ей на пользу. Давать полночные
советы - занятие поучительное, особенно если рискуешь проверять их на
себе. Но, если заниматься этим делом слишком долго, до самого последнего
курса, знания, поверьте, окажутся чисто академическими и бесполезными.
Получив диплом Уэлсли, Корин отправилась в Европу. Ехать сразу в
Филадельфию и жить там с троюродной сестрой со стороны матери ей не
хотелось. Кроме того, она давно и настойчиво стремилась увидеть имение
покойного отца в Германии. У нее было ощущение, что там острее вспомнится
все, что давно и несправедливо забыто.
Хотя отцовские владения и не пробудили в Корин бурных дочерних
чувств, в Европе она прожила три года. Следуя моде, она училась и