"Андрей Саломатов. Серый ангел" - читать интересную книгу автора

Андрей Саломатов


Серый ангел

На митинг; посвященный Международному дню солидарности трудящихся,
Николай Петрович Колыванов отправился с восьмилетним сыном Алешкой. Его
дородная спутница жизни Татьяна Васильевна с престарелой тещей давно
орудовали ножами на кухне: шинковали и тщательно перемешивали в салатниках
овощи, ювелирно нарезали колбасу с мясцом, малосольную семушку, сыр, в
общем, совершали привычный праздничный ритуал, от которого Николай Петрович
возбуждался не меньше, чем от супружеских объятий.
Надо сказать, что Колыванов был человеком невысоким, щуплым, а весной и
осенью даже и болезненным. В последнее время он трудился охранником на
фабрике игрушек, был вполне доволен и зарплатой, и графиком работы. Жизнь
ему отравлял лишь один факт: супруга торговала на рынке постельным бельем и
зарабатывала больше мужа. Эта несправедливость мучила его, тем более что
Татьяна Васильевна нередко упрекала Николая Петровича и делала это нарочито
грубо, без родственного такта.
Словно на заказ утро Первомая выдалось хотя и прохладным, но солнечным.
На открытых местах проклюнулись жидкие ростки мать-и-мачехи с желтыми
мохнатыми головками. На столбах полоскались государственные флаги, откуда-то
неслась бравурная музыка, и все вместе это создавало в душе Колыванова
особое щемящее чувство бесконечности жизни и одновременно фатальной
недолговечности праздника.
Пока Николай Петрович с Алешкой добирались до площади, митинг начался.
Народу собралось не меньше тысячи. Нарядно одетые горожане с флажками и
шариками пришли сюда целыми семьями. На небольшой, наспех сколоченной сцене
под кумачовым транспарантом "Не дадим себя ограбить" стояли трое
представительных мужчин в добротных серых костюмах-близнецах.
Первый выступал долго и неинтересно. Он монотонно бубнил в микрофон о
высшей справедливости, о постоянно растущих ценах и Божьей каре, которая
непременно настигнет зарвавшихся бюрократов. Народ уже начал крутить
головами, крайние потихоньку разбредались: кто домой к праздничному столу, а
кто к ближайшему пивному ларьку. Но здесь слово взял второй оратор, и его
хорошо поставленный, зычный голос моментально сдул скуку с поредевших рядов
митингующих. По мере того как трибун перечислял преступления власти, голос
его крепчал, глаза наливались справедливым гневом, и к концу своей пламенной
речи он так яростно призвал собравшихся вернуть то, что у них бессовестно
украли, так энергично выбросил вперед сжатый кулак, что люди заволновались.
Из толпы стали раздаваться возгласы: "Правильно!", "К ногтю гадов!", "Долой
правительство!".
Выступление так захватило Колыванова, что он почувствовал, как его
душит обида за свой обманутый народ. Он даже расстегнул верхнюю пуговицу
сорочки и поглубже вздохнул. Впрочем, когда оратор закончил и к микрофону
подошел следующий, Николай Петрович остыл и приписал неприятное ощущение
голоду. Он еще не завтракал, мечтал поскорее сесть за праздничный стол,
махнуть рюмку, другую, третью и забыться в сладостной яви от всех забот
этого суматошного мира.
Поискав глазами, Колыванов понял, что сын сбежал со скучного митинга.