"Андрей Саломатов. Серый ангел" - читать интересную книгу автора

Он хотел было отправиться на его поиски, но передумал - искать мальчишку в
этой толпе было бесполезно.
Домой Николай Петрович вернулся вовремя. Теща нарезала хлеб, супруга
только что сменила домашний халат с кухонным фартуком на нарядное платье и
подкрашивала губы. Стол ломился от яств. Запотевшая бутылка "Перцовой" как
всегда занимала почетное место среди тарелок с закусками. Запах в квартире
стоял одуряющий, и Колыванов поспешил занять свое место во главе стола.
Николай Петрович успел только оценить старания жены и тещи, окинуть
одобрительным взглядом весь этот кулинарный фейерверк и проглотить вязкую
слюну, как вернулся Алешка. Он вбежал в комнату с надкусанным "Сникерсом" в
руке и с чисто детской восторженностью закричал:
- Пап, там настоящая революция, люди магазины грабят!
- Какие люди? - опешил Колыванов.
- Все, - ответил Алешка и с азартом откусил от шоколадки. - Митинг
кончился, и все побежали к магазинам.
Вошедшая Татьяна Васильевна напряженно посмотрела на мужа, и от этого
взгляда он невольно поежился.
- Не ешь сладкое перед едой, - сказала Татьяна Васильевна и хлопнула
сына по руке. - Где взял?
- Там, - испуганно ответил Алешка. - Дядька тащил из магазина целую
коробку. Несколько штук упало.
Супруга еще раз многозначительно взглянула на мужа. Николай Петрович
заерзал на стуле, затем поднялся и, набирая скорость, бросился из квартиры.
Колыванов бежал к площади и ругал себя последними словами, из которых
самым безобидным было "дурак". Легкомысленный уход с митинга казался ему
чуть ли не главной ошибкой жизни, преступлением против семьи и той самой
Божьей карой, о которой упоминал первый оратор. Навстречу ему все чаще
попадались граждане с коробками вермишели, сосисок и конфет, охапками
женских платьев, нижнего белья, костюмов и пальто. Мимо пробежал молодой
человек с целой поленницей сигаретных блоков. На другой стороне улицы
пожилая супружеская чета с трудом волокла два рулона линолеума. Вид этих
счастливчиков разил Николая Петровича в самое сердце и в то же время
подстегивал.
Народ с добычей попадался все чаще. Кто-то торопился поскорее добраться
до дома, другим не хватало терпения, и они останавливались, чтобы осмотреть,
ощупать нечаянную радость. При этом на губах у них блуждали растерянные
улыбки, как при выигрыше в лотерею. Были и такие, которые торжествующе
поглядывали на опоздавшего Колыванова. Его полный отчаяния взгляд добавлял к
их радости толику злорадства, какое испытывает человек при виде своего менее
удачливого собрата.
Пивные ларьки на площади, очевидно, были разгромлены в первую очередь.
От этих уличных аквариумов остались лишь алюминиевые остовы. Не было даже
продавцов, но Николая Петровича сейчас не интересовало, украли их или они
сами разбежались под непреодолимым натиском митингующих. Зато на площади
недалеко от магазинов в скрюченных позах лежали два затоптанных старика и
мальчишка лет десяти. Колыванов на ходу подумал, что следовало бы оказать
раненым помощь, но махнул рукой и бросился дальше.
Николай Петрович заскочил в первый магазинчик и сразу понял: здесь
поживиться уже нечем. Витрины были вдребезги разбиты, пол усыпан мукой,
крупой и дешевыми карамельками. В самом углу у входа в подсобку без движения