"Николай Самохин. Мешок кедровых орехов " - читать интересную книгу автора

- Сам, гад. - ответил тот.
- Так вить... это... не фронт же здесь. Кто поверит? Дождался бы до
боев, выставил руку за бруствер - стреляй меня.
- А ну, иди! - снова застрожился автоматчик. - Ишь ты... специалист!
Иди - выставься!
- Дак я так, - сробел отец, - к примеру...
Кидал отец однажды и боевую гранату. Да еще противотанковую.
Как-то после ужина зашел он в кусточки по нужде, а когда наладился
обратно, попались ему навстречу два молоденьких лейтенанта.
- Гляди, Слава, - рекордсмен, - негромко сказал один.
Второй, беленький, тонкий паренек, обратился к отцу:
- Папаша, гранату кинуть сумеешь? - и показал гранату, противотанковую.
- Так точно - сумею! - ответил отец (он любил эти сдвоенные военные
слова - "так точно", "никак нет").
- А не забоишься? - усомнился лейтенант.
- Никак нет, не забоюсь!
- Ну, держи.
Отец выдернул чеку, сказал:
- Спрячьтесь за дерево, товарищи командиры, - и, размахнувшись, швырнул
гранату в обтаявшее по краям болотце. Граната пробила тонкий ледок, нутряно
рявкнула в болоте - взметнулась вверх ряска, черная вода, грязь.
- Сила! - восхищенно сказал беленький. Но потом спохватился и
начальственно похвалил отца: - Молодец, солдат! Вот так и действуй.
Словом, первую "официальную" гранату он принял спокойно. Дождался
команды, сильно замахнулся, откидываясь корпусом назад...
И не сразу понял, что случилось.
А случилось невероятное: граната при замахе вырвалась у него из руки и
полетела назад.
- Ложись! - дико закричали позади, там, где кучкой стояли командиры.
Грохнул взрыв, мелкие комочки земли застучали по шапке, по плечам - и
тихо сделалось.
Тихо-тихо.
"Все! - сказал себе отец. - Побил людей". У него потемнело в глазах, и
он медленно начал сползать на дно окопа.
Потом раздался топот многих ног и крики, показавшиеся ему далекими,
доносившимися словно из тумана:
- Кто?!
- Кто кинул?!
- Где?.. Этот?
Несколько рук выдернули его из окопа, ударили по шее - раз, два! - он
сломался пополам, потерял шапку; но тут же, схватив за шиворот, его
встряхнули, выпрямили - и близко прорезалось из пелены, застилавшей глаза,
лицо этого чужого капитана - бледное, с выпученными глазами и распахнутым
черным ртом.
- Застрелю, бандит! - кричал капитан, тыча ему в подбородок
пистолетом - так, что голова у отца моталась. - Становись к дереву! Падлюка!
Отец ударился лопатками о дерево и снова осел, мешком повалился на
бок...
Страшное это дело долго потом вспоминалось отцу - и всякий раз он
зажмуривал глаза и до боли сдавливал рукой лицо. Шутка ли: своих чуть не