"Николай Самохин. Прощание с весельем " - читать интересную книгу автора

полез. Ему по-хорошему говорят: "Встань в хвост, чем ты лучше других!" А он,
как единственный в поселке медицинский работник, закуражился. "Ничего,
перебьетесь. Пропустите одно лицо. Успеете алкоголиками стать".
Вот тогда стоявший тут же Мозгалюк и врезал ему:
- Да разве у тебя лицо? У тебя - рожа!
И привет: через два часа у Ивана - рожистое воспаление рожи. То есть
лица.
Мозгалюка стали опасаться.
А как опасешься? Ему, как пенсионеру, делать особенно-то нечего,
шарашится каждый день по дворам - и не выгонишь. Во-первых, неудобно, а
во-вторых, боязно.
И вот однажды заходит он так к одному из своих кумовей, к Федьке
Толкунову. Федьки дома не оказалось. Он завхозом работал в дурдоме и как раз
уехал на лошади в районный центр за шифером. А дома была Нюрка. Крышу на
стайке ремонтировала. Толкуновы только-только купили корову, и пока она у
них прямо в ограде стояла, под открытым небом.
Мозгалюк обошел корову кругом, за вымя пощупал и говорит:
- Слышь, Нюра! Эта корова теленка тебе не принесет. Нетелью останется.
- Типун тебе на язык! - отвечает с крыши Нюрка.
- Ну, гляди, - скривился Мозгалюк. - А я предупреждаю.
- Еще и косоротится! - обиделась Нюрка. - Че косоротишься-то?
- Изжога у меня, - неохотно пояснил Мозгалюк. - Печет. Спасу нет.
- Совсем бы она тебя запекла, черта языкастого!
Нюрка, мало сказать, расстроилась, она прямо в отчаянье впала.
Толкуновы и брали-то корову не столько ради молока, сколько ради будущего
теленка. Они прикидывали, что если забьют на мясо двух боровков, которые у
них откармливались, да вырастят бычка от этой коровки, то и расходы на нее
покроют, и еще им минимум на пол-"жигуленка" останется.
Вечером вернулся Федор - Нюрка его и обрадовала: Мозгалюк корову
сглазил. Федор даже в дом заходить не стал: сейчас, кричит, морду ему пойду
расхлещу. Хорошо, рядом оказался сосед, старик Шестернин, остановил его.
- Сбесился ты, парень! Разве можно до него касаться! Ну, дашь ты ему
разок в морду... А он тебя биополем ударит.
- Каким еще биополем-хренодролем? - изумился Федор.
- Эх вы, люди! - дернул головой Шестериин. - Телевизор цветной купили,
такие деньжищи вбухали, а ни шиша не поумнели!.. "Каким, каким"!.. Рак
напустит! - вот каким! Или туберкулез. И сгниешь. А он сопли утрет - и все.
Старик Шестернин, в отличие от прочих обитателей Тридцать восьмого
километра, зациклившихся на своих узких огородно-базарных интересах, обладал
широкими и разнообразными познаниями. Ежемесячно он получал журналы "Человек
и закон", "Здоровье", "Наука и жизнь", выписывал, кроме того, "Известия" и
"Литературную газету".
Тут же, возле калитки, где Шестернин успел перехватить разгоряченного
Федора, он прочел ему короткую, но обстоятельную лекцию. Колдунов теперь
нет, сказал старик Шестернин, точно так же, как шаманов и знахарей. Все,
шабаш! Вывели их ученые. Под корень. Но расплодились взамен экстрасенсы. Эти
посерьезнее будут.
- Ну, вроде комаров, - объяснил Шестернин для наглядности. - Помнишь:
травили их, травили, а они только злее выросли. И размером больше. Вот так и
экстрасенсы. Колдун - он что? Ну, дунет, плюнет, чирьяк куда-нибудь посадит,