"Николай Самохин. Три прекрасных витязя " - читать интересную книгу автора

стоит полосатая скамеечка в окружении двух свежепобеленных урн-мусорниц.
У Левандовского даже ноги ослабли. Сел он на эту интеллигентную
скамеечку и за голову схватился. "Ой-ой-ой! - думает. - Караул!.. Неужели я,
мать честная, по ошибке в какой-нибудь другой поезд забухался и приехал не в
тот город?.. Вот это будет номер!"
А действительно, для него в чужом городе оказаться - просто катастрофа.
Во-первых, в кармане всего два рубля сорок копеек, во-вторых, если помните,
сверху на нем только майка-сеточка и рваные тапочки. Тапочки он, кстати,
собирался отремонтировать в кредит у знакомого холодного сапожника дяди
Пети.
"Ну, - размышляет Левандовский, - если и дядю Петю не найду - тогда уж
точно. Тогда уж сомнений быть не может - наверняка я не в своем городе".
Перебежал он на другую сторону проспекта - нет дяди Пети!.. Только пух
тополиный жутко кружится на месте его будки.
Вот тут Левандовский и почувствовал, что отключается. Явственно
услышал, как в голове у него что-то сдвинулось. Глянет он вдоль улицы -
вроде все то же самое: справа четыре панельных дома, слева четыре панельных
дома. На одном из домов, через весь фасад, знакомый лозунг висит:
"Внедряйте!" А переведет взгляд на пустоту, где, по идее, дяди-Петина будка
должна быть, - и сразу в глазах у него красные мухи и к горлу тошнота
подступает.
Собрал он все самообладание - подошел к постовому милиционеру. Стал ему
экивоками объяснять: не нахожу, мол, знакомых ориентиров и, вообще, какой
город, если не секрет?
Милиционер над Веней посмеялся. Тот город, сказал он. И проспект тот же
самый. А ты иди-ка, лучше, браток, в скверике полчаса отдохни, в холодке - и
все твои приметы обратно найдешь.
Веня так и сделал.
А дальше с ним случилось, как в детстве: когда - помните? - мама
говорит: "Закрой глаза, открой рот", - и кладет в открытый рот шоколадную
конфетку. Так и с Левандовским. Вышел он через полчаса из скверика и видит:
дядя Петя сидит в своей голубой будке, полный рот гвоздей у него - подметки
гражданам приколачивает; в павильоне "Ветерок" двери хлопают, а в дальнем
конце проспекта желтеет родная бочка-цистерна.
Словом, программа у Вени не сорвалась. Он прекрасно освежился пивом из
личной кружечки, принял на радостях два стакана бормотухи и подшил тапочки.
Но один вопрос его, тем не менее, беспокоил. Веня повернул назад, дошел
еще раз до дяди-Петиной будки - проконсультироваться все же насчет своего
временного затемнения.
Дядя Петя Веню успокоил.
- Да никакое у тебя не затемнение, - сказал он. - Просто на этой улице,
говорят, через два дня должна иностранная делегация проехать, и тут
маленькую репетицию устроили.
- А коренных изменений не ожидается? - спросил Веня. - В смысле
ликвидации точек? Не слыхал, дядь Петь?
- Коренных вроде не ожидается. Так что иди хладнокровно и будь спокоен.
И Левандовский пошел, размышляя по дороге, что если не ожидается
коренных изменений, - тогда еще ничего. Тогда еще жить можно.

Ради чего?