"Максим Самохвалов. Муравейник" - читать интересную книгу автора

размокла.
Я целый день сушил разбухшую тетрадь над костром. Синие
строчки частично размылись, перечитывать ранее написанное
стало намного интереснее. Я понял, что связь между прошлым
и настоящим должна немного ослабнуть, чтобы назидательность
прошлого не подавляла ощущение настоящего.

Однажды, роясь в древнем фамильном комоде, я нашел
большую фотографию, приклеенную к толстому листу картона.
Hа снимке был запечатлен наш дом, но только много-много
лет назад. Я с изумлением обнаружил, что раньше не было ни
акации, ни скамеек, ни палисадника с жужжащими шмелями, а
на этом месте стоят высокие качели. Дом ничуть не
изменился, разве что окно на крыльце еще не заколочено, а
кирпичный фундамент не обмазан цементом.
У качелей собралась вся моя тогдашняя семья, бабушка,
дед, а вот прадеда я никогда не видел, сразу сообразил, что
это он, седой старик с напряженным взглядом. Узловатая
палка на коленях, дымящая папироса в костлявом кулаке.
Когда немцы пришли в деревню, они спали на полу,
вповалку, не сгоняя хозяев с кроватей. Hемцы думали, что у
нас нет картошки, и иногда подкармливали бабушку и её
сестер из полевой кухни. Картошка была спрятана в
фундаменте печи, там имелась просторная ниша. Отверстие
прадед замазал глиной и побелил.
Бак от немецкой полевой кухни до сих пор сохранился,
долгое время стоял во дворе, под толстым слоем куриного
помета. Мой отец нашел этот бак уже в восьмидесятые, отмыл,
и установил в бане, обложив валунами из реки.
Баня строилась по фантастическому проекту, в виде
треугольной пирамиды, похожей на корабль пришельцев. Долгие
годы наша компания собирались в бане по ночам, мы
рассказывали друг другу страшные истории, а приезжий
писатель из Москвы обожал заседать в ней с керосиновым
фонарем и читать старые подшивки журнала "Hаука и жизнь",
смоля папиросы одну за другой, отчего из треугольного
оконца под крышей валил синий ядовитый дым.
Когда писатель выпивал немного водки, он обожал лежать
на длинной скамейке за баней и рассказывать про звезды. Он
часто путал созвездия, но это было неважно. За
таинственность в голосе и смелые идеи об инопланетянах мы
прощали любые неточности.
А еще на баке имелась отштампованная фашистская
свастика, вермахт аккуратно наносил хищную птицу на все
свое имущество. Я помню ложку с миниатюрной свастикой, ее
бабушка закинула в лопухи, когда мы спросили, откуда такая
у нас взялась. Бак отвернули свастикой к стене, а в щель
насыпали мелкой гальки, для пожарной безопасности. Я понял
тогда, что такова судьба этого символа - долой с глаз
людских.